Старик путешествует

Зато ты через несколько часов можешь быть в Европе или в Турции.

Одновременно там и неуютно. Хорошо, если найдёшь отдалённые чёрные столы и сядешь там есть свой суп с горохом.

К тому же таким, как я — я же не имею права пить алкоголь по болезни, — вообще сиротливо и холодно.

Сидит какой-то негр, спина прямая, ляжки в джинсах аж джинсы рвут, и пьёт пиво. Смотришь на него и думаешь: mamma mia, когда-то я жил в отеле, где были одни негры, я был единственный белый! Это в Нью-Йорке было. Неужели было?

Так было же, в нескольких улицах от дома «Дакота», где потом Леннона убили.

От негра всё же переводишь взгляд в зал. Электронных табло навешано! Мой спутник всё ходил читать табло в далёкий угол зала, а было совсем близко к нам табло, в нише только чуть-чуть. Везде скомканные салфетки на столах и бумажная посуда.

Коптеры / Великое изобретение человечества

У ребят оказался коптер. Купил его, кажется, Сашка Мел. С виду Сашке лет двадцать, на самом деле тридцать.

Коптер, когда сложишь ему лопасти, влезает спокойно в сумку не больше противогазной.

Пользовались коптером ребята во многих местах. И в ДНР он летал, и в Монголии над нашим автомобилем, и в Кодорском ущелье над разбитой казармой, построенной НАТО для грузин, и в Арцахе летал над новым армянским собором. Чёрненький такой коптер, мы его и над манифестацией жёлтых жилетов запускали (или нет), но в Люксембургском саду точно запускали.

И ещё у старого Григория Аркадьевича над горами рядом с орлами он летал (Григорий Аркадьевич — академик Габриэлянц), над древним городом Шуши, и орлы пытались его заклевать, предполагая, что он птица.

Габриэлянц забрался высоко над Шуши. Последний министр геологии СССР уехал из Москвы и построил себе дом вровень с орлами. С террасы его дома порой не сползают залёгшие там на ночь облака, а горы заглядывают в окна как соседи.

В Шуши мы сняли сюжет: идём через разрушенный кривой, страшный и красивый мёртвый город, огромный сюжет, где нас ведёт и показывает, где что было, Сарьян, беженец из Баку. Он провёл нас узкими улочками разрушенного города. Был туман, и развалины выглядели мистически. Фильм делают и сделают, и многие кадры там сняты коптером. Я там стою на развалинах крепости, да и чёрт бы со мной, но я читаю там со стен крепости о зарезанных в городе ещё в 1920 году армянах.

Город-кладбище Шуша. Это наше путешествие среди города-кладбища — завораживающий трип.

Коптеры всё чаще применяют и в военных целях. Как прилетевшие с неба взрывные устройства.

В Донецкой Народной Республике мы потратили на Саур-могилу часа четыре. Стояла страшная жара. И мы, я помню, возились с коптером в тени совсем итальянских сосен — пиний. Что он там наснимал, коптер, я не видел. Металлические барельефы памяти Второй мировой войны, все простреленные в последней войне ополченцев с укропами. Пробоины. Семён сказал, что это от 12-миллиметрового пулемёта, но я думаю, это пробоины от снарядов лёгкой пушки. Потому что я стрелял в Сербии из 20-миллиметрового тяжёлого пулемёта, и он таких пробоин не оставляет.

В Москве / Вид из окна / Январь 2019 года

Идёт снег. За ночь он налип на ветви лип под моим окном, но одновременно он уже и тает. Ёлку я убрал, разрезали, вынесли покойную, сижу и вспоминаю те тёплые страны, где побывал недавно. Их зелёную и бурную зелень, их запахи. Чуть салатом, чуть болотом, чуть хвоей.

Как сидим это мы с молодым ещё и статным священником в восстановленной только что трапезной во время поста. Священник бородат, и на нём чёрная ряса. Когда-то я написал: «Пойду я работать в церковь, в церкви хотя бы красиво». Священник — настоятель монастыря Дадиванк в горах, не так уж глубоко, но дорога туда одна. До появления авиации и крылатых ракет монастырь был неприступной крепостью. Только с неба можно было его достать.

Как ребёнок, сижу под окном, как ребёнок в рождественскую ночь, и мечтаю… о прошлом.

Дадиванк был основан, по одним источникам (у входа в монастырь чёрная плита), в V веке, по другим — даже в I веке нашей эры. В глубине одного из заплывших помещений — фреска, изображающая побивание камнями Святого Стефана. Пахнет сырой штукатуркой; в прошлый приезд я, мне так запомнилось, увидел на фреске и апостола Павла (ещё Савл он был в день побивания Святого Стефана), а теперь увидел, что Савла нет.

Куда делся Савл? Мне представлялось, что он был в красном и сторожил одежду Стефана. Фреска — это только так называется. На самом деле ребячливые рисунки, выцарапанные как придётся. Тогда ещё не умели твёрдо рисовать. Двигали тем, чем изображали, как придётся. Кистями ли?

Это был пост. В этот год, когда мы сидели в трапезной с настоятелем. На столе яблоки, орехи, чай. Есть мне больно, орехи мне нельзя. Чувствую себя как святой. В 2018-м ещё трапезной не было, её не восстановили. Прислуживали девушки со скорбными лицами.