Старик путешествует

Спрашиваю, сколько зрителей вмещает местная арена. Отвечают, что 25 тысяч человек, вторая в мире; первая в мире — в Мексике.

Так что вот вам затравка. Мадрид, жара. 9 июня, к арене стягиваются аффессионадо.

Жара. В общем, стоим как на сковородке.

Но когда же быки?

А вот, предводительствуемые спецназовцем Чапу, мы протиснулись на наши суперпривилегированные места на арене. Гляжу на билетик. Сохранил. Привожу испанский текст:

Comunidad de Madrid

Authorization[8] Correspondiente

Plaza de Toros de Las Ventas

al asiento numero 6

del burladero numero 30

Сели мы, значит, в метре от окружающей арену дубовой стены. Только задницы поместили в щель, как Чапу поднял нас и повёл нас к тореадорам. Великая честь на самом деле увидеть тореадора перед боем быков. Роман, высокий щепка-юноша, был в жёлто-голубых цветах тореадора. Сказать, что я увидел знаки того, что он будет кошмарно ранен быком через полчаса, я не могу. Я не увидел, увидел волнение и тревогу на лице молодого человека в костюме тореадора. Мне нечем было фотографировать, я и не фотографировал. А стать рядом с тореадорами я стеснялся. Я никогда не лез в объектив, чтоб вы знали. Я думаю, это хорошо меня характеризует. Потом выехали два средневековых полицейских в соответствующих костюмах.

Выпустили первого быка. Чёрно-серый, он выскочил из ворот, из которых их выпускают, и сразу тормознул на поле смерти. Может быть, он понял, что вышел на поле смерти. Он стоял вдалеке, и было видно, что серьёзно дышал. Призывы мужиков с розовыми плащами к нему не возымели действия. В общем, первые быки были малоинтересны. Их убивали рано или поздно, после того как они побегают с кровавыми спинами по арене минут 15–20.

Но тот, что достался Роману, был боевой бык. В конце концов он ухитрился пронзить Роману ляжку и несколько раз подбросил его как куклу так, что рана от рога достигла длины в 30 сантиметров.

В этот именно момент я понял суть корриды: бой быков — единственное место, где животное имеет право убить человека. Больше нигде. А человек может помериться силами с диким животным.

Романа уволокли с арены, пришёл другой тореадор и убил быка. Приехали три чёрных онагра и, подцепив верёвку на рог быка, уволокли, все в цветах, поверженного быка с арены. Никто не видел, куда отлетела его душа — вверх или уплыла параллельно песку арены.

Пришли с граблями и заровняли песок. Запах крови, несомненно, был, но до нас не добрался. Аффессионадо стали трясти белыми листами бумаги. Что-то это значит. Кажется, голосовали, можно ли дать убившему быка тореро его ухо.

Бык воспринимается как мускулистый и страшный «он». Тореадор скорее воспринимается как «она». Да и вся арена воспринимается как «она».

У быка подтягивается подбрюшье именно там, где у мужчины мышцы, примыкающие к гениталиям. Его член порос волосом, и его состояние отражает состояние этой горы горячих мышц. Когда быка убивают, то член сдувается лишь в горстку кожи. То же самое, я видел, произошло с членами убитых мужчин в центре опознания трупов под Вуковаром в конце 1992 года — они выглядели как лопнувшие воздушные шары.

И мы опять высыпали на раскалённую сковородку площади Быков. Щёлкали сухой листвой под горячим ночным ветром пальмы. Быки (их было семь) если стояли в профиль к арене, то было видно, как тяжело и конвульсивно он (они) дышат, подтягивая и опуская живот. И висит его мохнатый, как хвост, член…

А когда черные онагры («везут нас чёрные онагры») везут быка с арены, он уже проталкивается на тот свет рогами вперёд и стоит там ребёнком, ни в чём не виноватый и задумчивый.

Мы живём среди трагедий, не правда ли? Ежедневные трагедии множественны.

В то время как один вступил в другой мир (бык), а матадора кололи обезболивающими иглами, мы пошли все в бар «Арена» и стали там пить пиво из небольших бутылочек.

Испания / На террасе у Цезаря

Площадь 2 мая — это место в Мадриде, где Наполеон расстрелял испанцев, восставших против его власти. Ну, не сам Наполеон, его французы. Вообще-то у Цезаря, на мой взгляд, присутствовали тогда две девки. Джанна — на следующий день она улетела в Мексику — и русская Татьяна. Я же ходил спать в мою отдельную девственную комнатку, а по утрам выходил на террасу. Было холодно, а если ночью бывал дождь, то ещё терраса была и мокрая. Я делал себе чай или кофе в кухне и потом задумчиво сидел на террасе, дожидаясь, как появится Цезарь или Татьяна и накормят.

Что-то, сидя там, одинокий, я пытался понять, но так и не понял. Вставало утро, и город обещал быть раскалённым.

Испания / Цезарь / 2019 год

Цезарь — мой испанский издатель, человек среднего роста, лет сорока, мускулистый такой испанец, которые упрямо и здоровски рубились мечами против окружающих соседей.

Я думал, он меня будет не любить за мой злой и упрямый характер, но он, напротив, как-то прикипел ко мне, и я обнаружил в нём дружелюбие.