Старик путешествует

— Там корова, — вышел из глубины казармы их шеф Пегов. Стоит себе, жуёт флегматично. — На второй этаж не пойдём, лестница сорвана, скелет остался. А покрытие сорвано.

— Ну да, из танков же наши поражали.

— Сваны все ушли. Вы видели по ту сторону дороги — деревня пустая. Всё бросили и ушли. Только животных с собой забрали, но вроде всех не успели.

— Так, наверное, выглядит город Припять, где Чернобыль. Людей нет, животные есть.

— Дешёвая американская цивилизация. И очень моментальная.

Он вспомнил, как в Калифорнии в Scotts Walley[6] вышел на опушку секвойного леса и обнаружил там ландрамат. И ландрамат функционировал: бросить монеты — стирает твоё бельё. В лесу.

Корове, вероятно, стало скучно одной скитаться в полумраке в казарме НАТО. Она нетерпеливо вышла, роняя шлепки растительного дерьма — шлёп-шлёп, — и пристроилась к ним, ни на что, впрочем, не претендуя.

— Трындец, прогулки с коровой… — Оператор Влад, пока ехали, восхищался природой и попивал спрятанный в его рюкзаке скотч, потому его умиляла прогулка с коровой.

Эдуарда Вениаминовича ничуть не потрясла. Было время, когда Эдуард Вениаминович дружил с крысой.

У свана

Отчаянно хотелось есть. В потаённой долине, даже и не долине — в лощине — обнаружились собаки. К лаю одной присоединился лай второй. Где собаки, там и человек.

За сеткой-рабицей были видны ульи для пчёл, стоящие в шеренгах. И дом о двух этажах. Старо-розовый, с балконом, на котором никого не было.

Вышел пигмей в кепке, посмотрел на них издалека и ушёл. Собаки перестали лаять.

Водитель, поскольку абхаз и, следовательно, территория Абхазии, и Пегов, поскольку он менеджер и вообще нахал, пробивной тип, стали дубасить ногами в калитку.

Опять вышел пигмей и как будто увидел их впервые, спросил, что они хотят.

Они сообщили, что хотят есть. Ну, сыр, там, хлеб имеешь, хозяин? Мы заплатим.

Пигмей поправил кепку и ушёл куда-то там за дом. Хотя мог уйти в дом, крыльцо дома было рядом.

Вернулся с видавшим виды невысоким столиком. Поставил его в траву во дворе.

Ушёл.

Принёс два стула. Одна собака, та, что на цепи, потеряла к нам интерес и ушла в свою будку. Вторая собака, глупая, добродушная и любопытная, легла в траву и стала наблюдать.

— Как же жрать хочется, — заявил Хаски.

— Эй, любезный, вам не надо помочь?

— Сам. Сейчас.

Пигмей вернулся с ноздреватым белым хлебом, с парой буханок и сыром сулугуни, половиной круга. Стал резать сыр. Срывался дождь, но такой, горный, — опорожнит рассеянными брызгами полтучи, и солнце вдруг. Перерыв. Потом следующая подушка тучи наползёт.

Постепенно к столу столпилась вся живность двора: котёнок, куры. Скорее из любопытства, чем в надежде поживиться.

Склоны гор, порою отвесные, были так близки, что чувствовалось как в отвесной штольне.

— Ты сван? — спросил Пегов пигмея в кепке, когда тот принёс пятый стул. Тот подтвердил:

— Да, сван. Когда наша армия ушла, я тут остался один. Мои тоже все ушли. Я тут один живу.

Я в который раз за путешествие почувствовал, что за нами кто-то наблюдает. Я взглянул на второй этаж, на окна балкона.

— Красивый у тебя дом.

— Бывшая начальная школа.

Там у него на втором этаже в бывшей начальной школе могла прятаться семья. Или целый отряд сванов, они прекрасные стрелки и солдаты, считаются лучшими в грузинской армии.

Мои спутники в восторге от еды и от домашнего вина (я забыл упомянуть, что сван вынес нам и пластиковое ведёрко домашнего вина). И помидоры.

— У-ум, какие помидоры! — восторгнулся Влад.

Не имея возможности сказать им в присутствии свана, чтобы они ему на всякий случай не доверяли, я стал сам ему не доверять. Наверняка в доме у него спрятались люди. Если семья, то это понятно, опасается показывать её четверым чужим мужикам, — но если не семья, то отряд сванов. А что им, что абхазы и русские захватили эту часть Кодорского ущелья уже в 2008-м. ХОДЯТ сваны по верхам. По вершинам гор, а мы туда не ходим, не умеем.

Выяснилось, что ему 56 лет, то есть я так старше свана на двадцатник. Но, житель гор, он рано облысел (приподнял кепку) и выглядит как старик.

Одна из куриц умудрилась опрокинуть ведёрко с остатками вина — недаром говорят «глупая курица»; котёнок сам не понимал, чего хочет; дождь то шёл, то нет.

Пегов: Зверей тут у вас полно, я предполагаю.

— Ну да, я прямо с балкона их стреляю. — Сван показал на свой балкон; именно оттуда я чувствовал, что за нами кто-то наблюдает. — Медведя с того балкона завалил не так давно.

— И что, так тут один и живёте?

— Да, наши все ушли с нашей армией. Сын у меня в Тбилиси, иногда навещаю.

Сван испытующе посмотрел на нас. «Тбилиси» команда выдержала. Я испытующе изучал свана. У него был выдающийся, но не грузинский прямой носище, такой рубильник. Кепчонка эта лоснящаяся, видимо, от частых приподыманий её.

Пегов: — А чем живёте?

— Да мёд продаю. Мёд у меня горный, цветы местные, пчёлы местные. И я местный.

Сван ухмыльнулся.

Потом они пошли покупать у него сулугуни и мёд. Я не пошёл. Я подумал, что их придётся сдавать в багаж, ждать. И к тому же я не доверял свану.