Старина и новь Магриба

Разумеется, не все из студентов столь легко ориентировались в социологии и политике. Ведь из них гуманитарными науками занимались лишь немногие. Поэтому наряду с действительно интересными вопросами (па-пример, о необходимости судить о революционной демократии по ее практическому опыту, о значении агропреобразований в социалистической ориентации развития той или иной страны) были и такие, которые свидетельствовали либо о незнании азов, либо о влиянии западной пропаганды: «А был ли рабочий класс у власти в СССР? Какова разница между экономической помощью СССР и бывших колониальных держав странам Азии и Африки? Правда ли, что рабочий класс развитых стран выигрывает кое-что от эксплуатации трудящихся афро-азиатского мира?» К сожалению, подобные вопросы (хотя некоторые из них предварялись формулой: «Скажите, верно ли утверждают западные авторы, что…») порождаются не только чтением буржуазной литературы. Не меньшее влияние в 70-е годы на молодежь развивающихся стран приобрела и леворадикальная литература, проповедующая различные троцкистские, левацко-экстремистские и особенно изощренные «неомарксистские» теории, ничего общего с марксизмом не имеющие. Мне пришлось не раз в этом убедиться, общаясь с молодыми магрибинцами.

Однако в целом участники дискуссии были подготовлены неплохо, к буржуазным и сходным с ними взглядам относились критически, а к идеям социализма и авторитету СССР — с большой любовью и уважением. Преобладали серьезные вопросы, например: «Какую роль может сыграть национализация источников сырья в установлении твердых цен на него? Какова роль госкапитализма в переходе к социализму? Применимы ли в Алжире формы контроля над частным сектором, имевшие место в СССР в период нэпа? Что можно сказать о роли средних слоев в современном революционном процессе в Азми и Африке? Когда возникает и исчезает «конторский» пролетариат?»

Я возвращался из университета в очень хорошем настроении. Дело в том, что во время беседы в отеле «Аль-Аидалусат» заместитель национального комиссариата партии ФИО в Оране Салах Лакуас, узнав о теме предстоявшей лекции, разразился длинным монологом, в котором, прямо не упоминая марксизм, фактически нападал на его приверженцев, заявляя, что «в Алжире нет места импортным идеологиям», что здесь «не потерпят претенциозных поучений извне, оскорбляющих ислам», что в Алжире «строится подлинный социализм», а всякие разговоры о «переходном характере общества» имеют целью якобы лишь «бросить тень на алжирскую революцию». Явно намекая на алжирских коммунистов, он принялся за тех, «кто не сражался, а только давал советы истинным борцам, сам находясь в безопасности за рубежом». Несправедливость этого обвинения, впрочем весьма распространенного среди правых националистов Алжира, усугублялась еще и тем, что сам Лакуас, молодой человек не старше 30 лет, по возрасту не мог участвовать в революционной войне и тем более судить о том, кто сражался, а кто — нет.

Слушая Лакуаса, я невольно вспомнил, что не раз встречался в Алжире с теми, кто выступал против «импортных идеологий». Многие из них были вполне искренни, полагая, что для их родины «равноудаленность и от Востока, и от Запада» — наилучшая позиция. Однако используются (да и внушаются) такие настроения определенными консервативными силами. Ведь в Алжире свободно продается буржуазная пресса стран Запада, антикоммунистическая литература. В кинотеатрах и на телеэкранах нередко идут низкопробные западные фильмы. В подобных условиях правда о нашей стране, об идеях научного социализма нелегко доходит даже до дружественно настроенного к нам народа, несмотря на его большой интерес к жизни СССР и других социалистических стран. И все же она доходит!

Дискуссия и университете убедила меня в том, что далеко не все в Оране разделяют взгляды Лакуаса. Более того, студенческая молодежь Орана думает явно по другому. И не только молодежь. Нам, в частности, довелось разговаривать с ветераном революционной войны Бельахсеном Бухаджаром, занимавшим пост ответственного за массовые организации в национальном комиссариате ФНО Орана. Он долго был узником колониалистских застенков, а еще дольше сражался в горах под Аль-Астамом.

— Одеваться приходилось, — рассказывал он, — в крестьянские рубахи-гандуры, чтобы французская авиация при воздушной разведке принимала нас за пастухов-горцев. Однажды, обманув таким образом пилота военного вертолета, мы сбили его.

Бухаджар был несколько раз ранен. И вот этот заслуженный борец (кстати, в присутствии Лакуаса и других своих коллег) сказал нам:

— Мы всегда помним о тех, кто нам помогал, кто нам сочувствовал и был за пас, кто нам поставлял оружие и принимал у себя приезжавших на лечение наших раненых бойцов.

Это было сказано о нашей стране и встречено всеобщим одобрением.

— Вот это слова старого партизана, — одобрил Бухаджара национальный комиссар ФНО в Оране Абд аль-Кадир Иссаад.