Старина и новь Магриба

— Партия не только координирует деятельность всех организаций. Их руководящее звено набирается из актива ФНО, как и ключевые звенья государственной администрации. Но есть и ветераны революции, которые работают в партии и являются хранителями ее традиций.

Недалеко от бульвара Республики, ведущего к университетскому городку, проезжаем мимо огромного здания, выкрашенного в синий цвет и окруженного скоплением грузовых и легковых автомашин.

— Это государственный рынок Сук аль-Фаллях, предназначенный для сбыта продукции сельских кооперативов, — поясняет Гентари. — Его значение выросло за последние годы вместе с успехами аграрной революции.

Мы приезжаем на площадь Забаны, названную в честь одного из первых шахидов (мучеников) революции.

— Раньше опа называлась площадью Севастополя, — уточняет Гентари, — так как французы считали, что они в прошлом веке добились победы под Севастополем. Но мы это название изменили. Вы вообще мало найдете в Ораие, как и в других алжирских городах, старых названий улиц. После достижения независимости они почти все были переименованы.

Мы осматриваем на площади Забаны городской музей и муниципальную библиотеку, заходим в бюро изучения культурного наследия Орана и его области.

— В этом бюро работают преподаватели местного университета, — сообщает мой сопровождающий.

Попутно Гентари непрерывно говорит о проблемах университета (очевидно, он, как его проректор, занимался именно ими, то есть поисками помещений, материального обеспечения, снабжения литературой и т. н.). В музее есть кое-какие любопытные произведения народного искусства, прежде всего изделия гончаров и чеканщиков. Разочаровывает, пожалуй, библиотека. Ее книжный фонд довольно беден, а газетные подшивки сохранились лишь за последние десятилетия. Профессиональному историку работать здесь нельзя. Но в библиотеке много студентов и вообще старательно занимающейся молодежи. Гентари, однако, ходил по залам как хозяин, громко разговаривая и не обращая внимания на табличку: «Библиотека работает, просим не шуметь».

История и историки страны

Мне не хотелось бы, вспоминая свое пребывание в Алжире в разные годы и в разных городах, дробить одну из наиболее интересных для меня тем — об истории страны и людях, ее изучающих. Поэтому рассказ о Гентари я продолжу как об историке, ибо в этом качестве он представлял не меньший интерес, нежели в роли политика, администратора и общественного деятеля. Этот неприметный с виду невысокий шатен, курносый и сероглазый, иногда мимоходом и как бы случайно высказывал много любопытных суждений и об истории, и об историках Алжира. Но Гентари — несколько своеобразная фигура среди алжирских историков, так как он — прежде всего бывший муджахид, продолжавший активно заниматься политико-управленческой деятельностью. Кроме того, он — представитель периферии. А каково положение в центре? Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться к визиту в столичный университет и встрече с его профессорами.

Первое знакомство с одним из ведущих историков Алжира несколько меня разочаровало. Пришлось спуститься в тесноватый полуподвал, где среди шкафов, полок и не очень тщательно связанных в кипы книг, газет и рукописей едва умещались столы трех-четырех сотрудников учреждения, именовавшегося, как гласила надпись на двери, сделанная от руки, Институтом источниковедения и библиографии при Алжирском университете. Приветствовавший нас директор института профессор Махфуд Каддаш несколько удивился, что его посетили советские арабисты, да еще интересующиеся новейшей историей Алжира.

— Интересно, какими же источниками вы пользуетесь? — почти сразу же спросил он.

Выслушав ответ, он удивился:

— Вы, оказывается, работаете по тем же материалам, что и мы.

А узнав, что и по конкретным вопросам мы (Н. Н. Дьяков и я) согласны скорее с ним, чем с ведущим специалистом Франции по новой и новейшей истории Алжира Ш.-Р. Ажероном, Каддаш даже повеселел. Он даже улыбнулся, что, как мы убедились позже, было редкостью для этого серьезного, суховатого человека лет шестидесяти, которому хищный нос и большие очки придавали еще более замкнутый, недоступный вид.

Проявив явный интерес к тому, чем заняты советские историки Алжира, Каддаш предложил сотрудничество на основе обмена не только опубликованными монографиями и оттисками статей, но и копиями диссертаций и даже дипломных работ.

— Пусть они будут на русском языке, — сказал он. — Сейчас у нас в университете есть алжирцы, знающие русский язык, есть и преподаватели из СССР. Так что за переводом, рецензированием или аннотированием дело не станет. Нам интересно все, что о нас пишут на всех языках.

На вопрос, чем же интересны для него могут быть копии дипломных работ, он называет ряд дипломных сочинений выпускников алжирских университетов, в которых впервые были обобщены и проанализированы многие материалы, касающиеся важных и еще не исследованных этапов национально-освободительного движения. Сам Каддаш занимается именно историей национального движения в Алжире XX в.