Стархэвен

Мелкие канцелярские служащие уважительно кивали Квеллену, когда он проходил между тесными рядами их столов. Он улыбался, так как мог позволить себе снисходительность. Здесь у него было положение. СЕДЬМОЙ РАЗРЯД кое–что значил. У них был четырнадцатый или пятнадцатый разряд. Парень, который выбирал бумаги из корзины, имел, наверное, двадцатый. Для этих людей он был человеком очень высокого положения, по сути доверенным лицом приближенных к Верховному Правлению, личным приятелем самих Дантона и Клуфмана. «Все было делом перспективным», — подумал Квеллен. На самом же деле он только один раз, и то мельком, видел Дантона, не будучи уверен в этом на все сто процентов. Что же касается Клуфмана, то у него были серьезные сомнения в том, существует ли он на самом деле.

Энергично взявшись за дверную ручку, Квеллен выждал, пока сканирующее устройство произведет его идентификацию. Дверь во внутреннее помещение отворилась. Он вошел и увидел внутри сгорбившихся над столом людей. Маленький остроносый Мартин Колл, у которого был вид какого–то гигантского грызуна, сидел лицом к двери и просматривал пачку мини–карточек. Леси Спеннер, другой начальник Квеллена, сидел напротив него за полированным столом, нагнув свою бычью шею над еще большей кипой докладных записок. Как только в комнату вошел Квеллен, Колл протянул руку к стене и быстрым нервным жестом переключил подачу кислорода на троих вместо двоих.

— Весьма подзадержались, Джозеф, — произнес он, не поднимая головы.

Квеллен вспыхнул от возмущения. У Колла были седые волосы, серое лицо и такая же сумрачная душа. Квеллен страстно ненавидел этого человека.

— Простите, — сказал он. — Мне нужно было переодеться. Я ведь был свободен от работы.

— Что бы мы ни сделали, это ничего не изменит, — буркнул Спеннер, будто никто не вошел и ничего не было сказано. — Что училось, то случилось, и все, что мы знаем, уже ничего не изменит. Понимаете? От этого мне хочется крушить все на свете! Бить и ломать!

— Садитесь, Квеллен, — небрежно произнес Колл и повернулся к Спеннеру, крупному мужчине с изборожденным морщинами лбом и выпуклыми чертами лица. — Я считал, что с этим мы уже давно покончили. Учтите, что если мы вмешаемся, все окончательно запутается. При необходимости покрыть почти пятьсот лет мы перевернем вверх тормашками всю структуру. Это же абсолютно ясно.

Квеллен издал тихий вздох облегчения. О чем бы сейчас ни шла речь, ясно одно, о незаконном африканском убежище пока что никто не знает. Судя по всему, они говорили о перебежчиках во времени, так называемых прыгунах. Хорошо! Он более внимательно посмотрел на обоих начальников, теперь, когда его глаза больше не затуманивал страх и ожидание унизительного наказания. Колл и Спеннер, очевидно, спорили уже довольно давно. У Колла был глубокий ум. Он был человеком подвижного, нервного типа, который подобно птицам был все время в действии. Но Спеннер обладал большей властью. Говорили, что у него были связи в самых высоких сферах, вплоть до верховных.

— Ладно, Колл, — хмыкнул Спеннер, — я даже допускаю, что это перепутает прошлое. Считаю, что так может произойти.

— Ну что ж, это уже что–то, — кивнул коротышка.

— Не перебивай меня! И все же я думаю, что мы должны положить этому конец. Мы не в состоянии переделать то, что уже сделано, но мы можем резко сократить это в текущем году. По сути дела, даже обязаны!

Колл бросил злобный взгляд в сторону Спеннера. Квеллену стало понятно, что его собственное присутствие было единственной причиной, по которой Колл сдерживает тот гнев, который скрывался за этим взглядом. Они изрыгали бы друг на друга проклятия, и, окажись сейчас в комнате такая мелкая сошка, как Квеллен.

— Почему, Спеннер, почему? — настаивал Колл тоном, который считал для себя умеренным. — Если мы предоставим процессу идти так, как он идет сейчас, мы сохраним все, как оно есть. Четыре тысячи их ушли в 86–м, девять тысяч — в 87–м, пятьдесят тысяч — в 88–м. И когда у нас будут данные за прошлый год, то уверен, что цифры будут еще выше. Смотрите — вот здесь говорится, что в первые восемьдесят лет прибыло более миллиона прыгунов, и после этого цифры продолжали расти. Подумайте о населении, которое мы теряем! Это же замечательно! Мы просто не можем позволить этим людям оставаться здесь, когда у нас есть возможность от них избавиться. И история говорит о том, что мы действительно от них избавились.

— История также говорит о том, что они перестали возвращаться в прошлое после 2491 года. Это означает, что мы перехватили их в следующем году, — заметил Спеннер. — Я имею в виду, что мы перехватим их в следующем году. Это предопределено. У нас нет другого выбора, кроме как повиноваться. Прошлое — это закрытая книга.

— Серьезно? — рассмеялся Колл, хотя это был скорее отрывистый лай. — А что будет, если мы не сделаем этого? Что, если прыгуны продолжат возвращаться назад?

— Но ведь этого пока что не произошло. Мы знаем это. Все прыгуны, которые достигли прошлого, сделали это за 2486–2491 годы. На этот счет существуют документы, — упрямо держался за свое Спеннер.