Старое платье королевы

– Нет. Но нужно подумать, как подать подобную трагедию публике. В этом случае, боюсь, даже у самых прожженных писак не получится строчить статейки о бравых солдатах, спасающих из затопленного дома котенка. Если вкратце: погибла большая часть населения долины. Возможно, кого-то еще не пересчитали, кто-то, на свое счастье, гостил у соседей за перевалом, но в целом картина удручающая… Вдобавок у выживших не осталось ничего. Вообще ничего, даже земли – там теперь несколько лет ничего не вырастет, пастбища сохранились только самые верхние. Хотя нет, преувеличиваю. – Одо отвернулся. – Некоторые каменные дома устояли. Ну как устояли – две, хорошо, если три стены. Все это залито по крышу жидкой грязью вперемешку с камнями. Какие-то вещи, возможно, уцелели, но как их найти? Где-то в толще грязи – множество тел, люди и животные, и лучше бы достать их прежде, чем они начнут разлагаться. Именно поэтому ночью три эшелона с солдатами ушли на Лугру. В бою большинство никогда не бывало, но копать они умеют. И магов я туда отправил – питьевой воды не стало совсем, пускай хоть этим займутся.

– Уверена, мэтру Оллену хватило бы могущества, чтобы очистить долину!

– Вероятно. Если бы он снизошел до простых смертных.

– Данкир мне еще ночью сказал, что Боммард уже устремился в Лугру со своими передвижными госпиталями. И Норинц с какими-то ветеранами.

– Да? А почему я об этом не знаю?.. Впрочем, пускай: эти двое дело знают. Наверно, улетучились прежде, чем получили мои распоряжения. – Одо с силой потер переносицу. – Возможно, приказы настигли их в процессе сборов или по пути.

Он замолчал. Я привычно уже улыбалась собравшимся за оцеплением людям и помахивала рукой. Корзины с первоцветами у меня не было – Данкир так и не сподобился их раздобыть. Дагна-Эвлора наверняка бы разгневалась, но я считала, что можно обойтись и без подобных жестов.

– А королева-то не настоящая! – звонкий и дерзкий выкрик прорезал вдруг гул человеческих голосов.

Наверно, я изменилась в лице, потому что Одо нахмурился и отдал короткий приказ. Экипаж остановился.

В толпе уже кого-то били. Несколько гвардейцев рысью устремились туда, раздвигая плотные ряды зевак, а через несколько минут приволокли кричавшего – молодого парня, одетого как ремесленник средней руки, даже с некоторым шиком. Наверно, принарядился по случаю праздника. Правда, от наряда его уже мало что осталось: один рукав оторван, спереди все залито кровью из расквашенного носа. Под глазом наливался огромный синяк, а зубов шутнику, кажется, заметно поубавили.

Одо коротко кивнул мне, мол, скажи что-нибудь.

– Это ты крикнул, что королева не настоящая? – спросила я, наклонившись через борт экипажа.

– Он! Он кричал! – отозвались в толпе. – Со мной рядом стоял, я ему сразу – в морду, а он отбиваться, чтоб ему, рубаху новую порвал…

Одо поднял руку, и вопли стихли.

– Я, ваше величество, – гнусаво ответил паренек. Он еще и пришепетывал – видимо, я оказалась права насчет зубов.

– А почему? Ну скажи, я хочу услышать, почему вдруг ты решил, что я – не настоящая? Может, ты великий маг и распознал, что вместо королевы в карете едет соломенная кукла? – припомнила я сказки. – Вот я перед тобой – взгляни еще раз и скажи, настоящая я или нет? Да не бойся, тебя не будут бить!

– Да, только закроют до выяснения обстоятельств, – едва слышно проговорил Одо. – Возможно, навсегда.

– Откуда мне знать? – Паренек шмыгнул носом. – Настоящая или нет, нешто я отличу? Будто я с вашим величеством когда-нито вечерял и разговоры разговаривал…

– Но кричал-то зачем? Пошутить решил? Или тебя кто-нибудь подучил?

– Не знаю. Оно само крикнулось.

– Так-таки и само?

– Само, – упрямо ответил он. – Я вообще хотел крикнуть «Многие лета!», а сорвалось это вот. Как за язык кто дернул.

– За шею бы тебя дернуть, веревкой покрепче! – раздалось из толпы.

– Данкир? – Я повернулась к магу.

– Не уверен, но, похоже, его в самом деле потянули за язык, ваше величество, – ответил он.

– Провокаторов нам только и не хватало… – пробормотал Одо, с отвращением глядя на избитого юнца. – Особенно того, о ком мы говорили недавно.

– Едем дальше, – приказала я. – Нельзя заставлять Богиню ждать.

– А этого куда, ваш-велич?.. – спросил гвардеец, встряхивая мальчишку за шкирку, как собака пойманную крысу. – Прикажете доставить в следственное управление?

– Это всегда успеется. Пускай идет за кортежем. И проследите, чтобы его не закидали чем-нибудь похуже тухлых яиц. Хотя откуда они возьмутся…

– За что ж грязноротому такая честь, ваш-величество?! – выкрикнула молодая, чересчур ярко одетая женщина из первых рядов. – Я, может, тоже хочу пойти за вашей каретой! Хотите – ножку поцелую? Мне-то рот не для хулы дан!

– Иди, – разрешила я, и она осеклась, почуяв какой-то подвох. Потом, наверно, представила, каково это – идти очень и очень долго под любопытными взглядами сотен людей, и отступила обратно в толпу. – Едем, время не ждет.

– Вы чрезмерно добры, – обронил Одо, когда карета тронулась.

– Вовсе нет. Если он не солгал, то наказывать его не за что. Если врет – что ж, он свое получит сполна.