Старое поместье Батлера (СИ)

– А? – не понял он.

– Вместо горна выстрелят из терцероля.

Вся радость, сиявшая на веснушчатом лице парня мигом потускнела, глаза Рона расширились от ужаса и осознания. Я же, стараясь выглядеть уверенной, добавила:

– И вот что мы сделаем…

На ипподроме витала атмосфера возбуждения и ожидания. Солнце ласкало лица болельщиков, собравшихся посмотреть на грандиозное зрелище. Казалось, весь Алон и окрестные города сосредоточились здесь – так много зрителей присутствовало, буквально яблоку на трибунах и в переходах между ними, и под ними, некуда было упасть. Настоящее людское море!

Толпа мерно гудела: народ гомонил, обсуждая, кто и на кого поставил; смеялся, перекрикивался, предвкушая начало скачек. В воздухе витала смесь ароматов: свежего сена, лошадиного пота и ароматной еды из близлежащих лавочек. Всё вокруг пестрило цветами: яркими платьями женщин, каждая дама приоделась как на праздник, элегантными костюмами лордов и купцов, серо-коричневыми одеждами мужчин-работяг, нарядами детей, которые с восторгом ожидали начала незабываемого представления. Сегодня тут собрались представители всех слоёв общества: аристократы в ложах, ремесленники и торговцы на местах попроще, и каждый со своей мечтой о выигрыше или просто желанием насладиться зрелищем.

Первые скачки назывались по-простому: "Разогрев". Выставлялись двухлетки, ещё ни разу не участвовавшие в гонках, они соревновались с маститыми трёхлетками и даже с животными постарше. На этом и последующих двух заездах определялись фавориты предстоящего сезона.

Я чувствовала, как всё моё естество словно пронзали мелкие молнии – я едва могла усидеть на месте, ожидая, когда коней выстроят в линию перед стартом. Путь им преграждал толстый канат, который вместе с выстрелом из терцероля, должен был упасть на землю.

На Зевса люди сразу же обратили внимание. Его имя значилось самым крайним в списке. Мы прибыли на ипподром последними и записали нас так же. Я безмолвно молилась, чтобы наши импровизированные "беруши" для ушей Зевса, сделанные на скорую руку из ткани, внутрь которой набили корпию, приглушили выстрел.

Дин был рядом со мной. Успокаивающе держал меня за руку.

Послышался крик распорядителя. Народ взволновался, мощной волной качнувшись вперёд, кто-то вскочил на ноги, впрочем, я тоже и муж следом за мной.

Зевс был выше многих, его было видно невооружённым глазом. Зелёная с белыми полосами форма Рона, пошитая из блестящего атласа, так же привлекала внимание.

Судья, уже находившийся в специальной башенке, вскинул руку с огнестрелом вверх.

Секунда…

Вторая…

Мир, как и все присутствующие, замер. Я забыла, что нужно дышать, воздух вдохнула, а не выпустила…

Бабах!!!

Оглушительный грохот разнёсся далеко окрест, ударил молотом мне в грудь – я резко выдохнула, и вместе с тем часть коней сорвалась с места в карьер!

Кроме тех животных, которых не сняли с этого забега. Они, напуганные до ужаса, дезориентированные, бросились врассыпную, сталкиваясь друг с другом, выбивая наездников из сёдел.

Но не это меня волновало, я боялась за своих. Тем временем Рон, следуя инструкциям, резво развернул коня и шустро отвёл его назад, тем самым избежав толкучки. Зевс растревожено прядал ушами, дико вращая глазами. Мой жокей ласково потрепал его по шее и отвёл в сторону, стремясь объехать свалку, лавируя между взбесившимися животными, пытаясь не наступить на упавших всадников.

– Уницы, какие вы умницы! – прошептала я, стараясь даже дышать через раз, не то что моргать.

– Молодцы, хорошо придумали, – одобрительно прогудел Дин.

– А теперь вперёд! – взмолилась я, когда Зевс пересёк, валявшийся в пыльной земле, канат. – Вперёд! – заорала я, выплёскивая все накопившиеся эмоции.

И Рон, словно меня услышал, дал шенкелей Зевсу. Умное животное всё прекрасно поняло и пустилось с места в карьер, стремясь, спеша догнать тех, кто был далеко впереди.

Сколько раз в своей той, другой жизни я была зрителем на конных соревнованиях, не счесть. Но сейчас всё было совсем иначе!

Мой Зевс летел, расстилаясь тенью над землёй. Народ кричал, свирепствовал, улюлюкал. Бесновался!

Я же, так и не сев на место, ибо не могла, лихорадочно прижала бинокль к глазам, смотрела-летела вместе с моим любимцем и Роном, что умело вёл коня к финишу.

Мой жокей слился с жеребцом в единое целое и пока те, кто остался позади, приходили в себя, нагонял остальных. Благодаря биноклю, я видела, как ушедшие вперёд растянулись в длинную цепочку. Убрав окуляры от глаз, прикусила собственный кулачок, стараясь унять расшалившиеся нервы.

Зевс вошёл в поворот, нагнал лошадь, что шла в хвосте, плавно обошёл, и вихрем помчался дальше, проскочил мимо второго соперника… третьего… Никто из жокеев-супостатов даже замахнуться на Рона не успел – так быстро мимо них пронёсся Зевс, им оставалось лишь в бессильи глотать пыль и отплёвываться от комочков грязи, что летела в лица.

– Боже! – крикнул кто-то рядом, – да этот Зевс – зверь!

С этим было трудно поспорить.