Старосветские убийцы

Растоцкие со всеми попрощались, лишь Тучин демонстративно отвернулся, сделав вид, что разглядывает портрет Северской. Сочин, захватив депешу, уехал следом.

– А вдруг Роос ожерелье украл? – предположил Рухнов.

Киросиров обрадовался:

– Значит, убийца Роос!

– А может, он и с Элизабет встретился здесь не в первый раз, – продолжал Рухнов.

– Ее зовут не Элизабет, – вдруг сказал Тучин.

От неожиданности все уставились на него.

– А как? – вскочил генерал. – Что ты, мерзавец, знаешь? Говори быстро!

– Будете оскорблять, ничего не скажу!

– Тучин, если вы что-то знаете, говорите, – приказал Терлецкий.

– Я не знаю, я вижу, и странно, что вы не видите. Посмотрите на портрет Ольги Северской. Теперь закройте глаза и вспомните Елизавету. Все понятно?

Генерал помотал головой:

– Ничего не понятно!

– Вашу Элизабет зовут Катя, Катя Северская! Посмотрите, как она похожа на мать!

– Катя? – Тоннер подскочил к портрету. Действительно, нос, губы, уши и форма черепа почти идентичны. Глаза другие, но что-то в дочери и от отца должно быть!

– Ну и что? – спросил генерал. – Мало ли кто на кого похож? Штабс-капитан Дериглазов на Бонапарта походил, пленные французы ему честь отдавали. Чуть не поплатился за такое сходство! Отстал как-то от корпуса, ехал ночью один, нарвался на платовских казаков. Хорошо не повесили, решили в Петербург как подарок императору отправить.

– Полностью соглашусь с вашим высокопревосходительством, – вмешался Угаров, – но мы с Михаилом Ильичом кое-какие документы нашли…

Денис рассказал о справках и тетрадочке поляка.

– Илья Андреевич, вы что-либо понимаете? – спросил у Тоннера Терлецкий.

– Пока нет, надо подумать…

– Да что тут думать! – вскричал Угаров. – Катю объявили умершей, чтобы заполучить ее состояние. Анна Михайловна насильно отвезла девочку в монастырь, к родственнице. Наверняка принуждали постричься…

– Имущество новообращенных монастырю достается? – уточнил Терлецкий у вышедшего после службы из покоев князя отца Алексея.

– Как правило, да, – ответил священник.

– Вот именно, как правило! – опять вскричал Угаров. – По документам ее могли постричь не как Екатерину Северскую, а как какую-нибудь крестьянку. А Катю объявить умершей…

– Как вы смеете обвинять тетушку в таких гнусностях?! – подскочил к Угарову Митя.

– Василий Васильевич семью разорил, имение отцовское проиграл, забыли? – не растерялся Денис. – А это поместье – лакомый кусочек, пять тысяч душ!

– Анна Михайловна не пошла бы ради денег на подлость…

Рухнов дружески обнял Митю:

– Ради денег люди мать и отца убить могут, а тут надо было всего лишь почти чужого человека в монастырь отдать. Можно сказать, и не злодеяние даже.

– Тетушка не такая…

– Дмитрий Александрович, дорогой! Стремление защитить дорогого человека – похвально, но древние советовали: начни с себя. Вот вы сами убьете человека из-за денег? – Рухнов заглянул Мите в глаза и повторил. – Из-за очень больших денег?

– Я? – испуганно спросил Митя.

– Вы! – с нажимом повторил Рухнов.

Митя затряс головой, вырвался и уже на бегу крикнул:

– Нет!

Он понесся по анфиладе к Анне Михайловне. Вдруг она пришла в себя? Как много ему надо ей рассказать, как нужен сейчас ее совет!

Все удивленно проводили Митю взглядами. Угаров продолжил:

– Из монастыря Катя сбежала. Достав семейные драгоценности из известного только ей тайника, села на корабль и познакомилась с Камбреме. Потом много лет мечтала вернуться сюда и отомстить.

– Стоп, Денис Кондратович, стоп! – прервал юношу Тоннер. – Катю в этих местах знали с детства. Вмиг бы разоблачили…

– Могли и не узнать, – сказал генерал. – Я вот троюродного племянника видел младенцем, а потом встретил через двадцать лет. Ничего похожего! Сами посудите: как в семипудовом лысом увальне узнать белокурого херувима?

– Гришка! – Тоннер громко позвал лакея.

Тот нехотя пришел из буфетной.

– Чего желаете?

– Ты Катю Северскую знал?

– Нет. Прежняя дворня с прежним князем в партизаны ушла, там и погибла. Анна Михайловна новых людей купила, и меня тоже.

– А вы, батюшка, знали Катю? – спросил Терлецкий у отца Алексея.

– Нет, в этот приход меня десять лет назад назначили.

– Вот вы, Илья Андреевич, не дослушали, – раздраженно сказал Денис, – а я хотел указать на человека, который точно Катю знал. Пантелей!

– Постойте! – вскричал Рухнов. – Он у ее первого мужа покупал вино. Значит, если Катя и Элизабет одно и тоже лицо, – значит, он тайну княгини знал с самого начала! Может быть, и из монастыря ей помог бежать.

– Не удивлюсь! – промолвил батюшка. – Староверы хуже иноверцев…

– Степан, Порфирий, приведите-ка негодяя, – распорядился Киросиров.

– Где он прячется? – поигрывая дубинкой, спросил Порфирий.

– Я покажу, – предложил Петушков.

Гришка посоветовал:

– Стучите посильней. Он в уши дряни напихал, чтоб не разбудили.

Подойдя к двери, Порфирий постучал дубиной. Ответа не последовало, да и ждал исправник недолго. Толкнул дверь мощным плечом – она оказалась не заперта.

Купец лежал на кровати; под ней в луже крови валялся маленький топорик.

Глава двадцать пятая