Старшая Эдда (Перевод А. И. Корсуна)

С другой стороны, Песнь о Солнце обладает несомненной художественной ценностью и в силу этого представит интерес и для более широких масс читателей, знакомящихся с литературой Средних веков — прежде всего студентов-филологов. Поэма несет отпечаток истинного вдохновения в противоположность остальным древнеисландским духовным стихам, которые отличались искусственностью формы[3].

Поэма представляет собой рассказ человека, побывавшего в загробном мире, обо всем им виденном. Кроме того, она содержит рассказы-притчи о недолговечности земных радостей и необходимости праведной жизни. Название Песнь о Солнце поэма получила от многократных обращений рассказчика к образу Солнца. Сложное существительное Sólarljóð употребляет в тексте и сам неизвестный автор, откуда следует, что это название было дано поэме с самого начала. Начинается поэма рассказом о разбойнике, приютившем путника, который отплатил своему хозяину тем, что убил его. Умирающий разбойник взывает к Богу, который все его грехи перекладывает на убийцу (строфы 1—7). Далее говорится о том, что люди не властны над своей судьбой. Эта мысль подкрепляется рассказами: о двух некогда богатых, но внезапно обедневших друзьях (строфы 8—9); о двух друзьях, убивших друг друга на поединке из-за женщины (строфы 10—14); о каре, постигающей надменность (строфы 15—18). Строфы 19—24 содержат историю убийства юного Сёрли, доверившегося убийце брата, и предостерегают от коварства недругов. Строфы 25—75 — это собственно Песнь о Солнце, рассказ от первого лица о видении, обращенный к какому-то человеку, возможно, сыну рассказчика[4]. Описанию загробного мира, в котором основное внимание уделено мучениям грешников, предшествует описание последних дней и предсмертных страданий человека, от чьего лица ведется рассказ. Следующие строфы (76—80), не связанные ни с остальным текстом, ни между собой, весьма туманны и допускают самые различные толкования[5]. Строфы 81—82 носят монологический характер и являются обращением умирающего рассказчика к слушателю и призывом к Богу.

Из художественных особенностей Песни о Солнце можно отметить, во-первых, почти полное отсутствие кеннингов, столь характерных для древнеисландской — особенно скальдической — поэзии.

Во-вторых, к ним относятся многочисленные реминисценции как из Эдды, так и из церковной литературы. Некоторые из них упомянуты в статье И. Г. Матюшиной, помешенной в этом же номере.

По мнению О. Ольмаркса стиль Песни о Солнце сознательно приближен ее автором (духовным лицом) к стилю мифологических песен Эдды[6]. Это утверждение вряд ли можно безоговорочно принять. Момент сознательности здесь можно допустить лишь в той мере, в какой автор следовал традиции говорить о возвышенных вещах высоким слогом. Таким высоким слогом для исландца XII–XIII веков мог быть только слог мифологических песен Эдды. Песнь о Солнце большей своей части органически примыкает к ним не только по форме, но и по духу. Как и они, поэма порождена вдохновением, в ней чувствуется неудержимое стремление выразить чувства, возникшие в рамках и под влиянием новой христианской веры, попытка передать новое мироощущение исландцев, их меняющиеся представления о нормах морали.

Точное время создания Песни о Солнце неизвестно, так как поэма дошла до нас лишь в позднейших списках. О. Ольмаркс считает возможным отнести его примерно к первой половине XII века. Один из крупнейших исландских филологов Йоун Хельгасон подходит к датировке Песни о Солнце более осторожно и предпочитает говорить о XII–XIII веках как о вероятном периоде возникновения поэмы.

Неизвестным остался и автор Песни о Солнце. Предположение Йоуна Арнасона о том, что поэма написана Сэмундом Мудрым, не подтвердилось. Ясно лишь, что авторство принадлежит исландцу-христианину, который нашел для себя источник вдохновения в образах и образцах языческой поэзии и в первую очередь в Эдде с ее грандиозными картинами мироздания, как они представлялись древним скандинавам.

Как уже говорилось выше, до нас дошли лишь списки поэмы, сделанные в разное время. Этим обстоятельством объясняется наличие разночтений и различия в количестве строф в отдельных списках. Некоторые филологи (С. Бюгге, Финнур Йоунссон) полагают, что целый ряд строф, в том числе и 76—80 (см. выше), добавлен к поэме позднее, примерно в XV веке. Это помогло в какой-то степени воссоздать первоначальный облик Песни о Солнце. Однако современный канонический текст поэмы включает и те позднейшие интерполяции, которые повторяются в большинстве списков. Этот текст содержит 82 четырехстрочные строфы.

В рукописях поэмы деление на самостоятельные части отсутствует. Однако комментаторы и переводчики обычно членят текст на ряд эпизодов. Ниже выделение эпизодов проведено в соответствии с переводом Песни о Солнце, сделанным О. Ольмарксом.