Старшая подруга

Она, как никто другой, знала судьбу жалоб в департамент и министерство. Знала, что все они отсылаются в конечном счете тем, на кого написаны, с указанием разобраться с жалобщиками и принять надлежащие меры. Она постаралась доходчиво объяснить это Игорю. Тот слушал и постепенно сникал.

– Но что же делать, Ляля? – В его голосе слышалась усталость и безнадежность. – Ведь надо же что-то делать?

Елена ничего не ответила.

В выходные они пошли в церковь. Батюшка Елену знал, она исправно ходила на исповедь, часто посещала службу, иногда вместе со Светкой, реже с мужем. Увидев ее опухшие, заплаканные глаза, он ласково поинтересовался:

– Случилось что? Отчего такой вид?

– Случилось, отец Матвей. Дочка пропала.

– Как – пропала? – ахнул священник.

– Вот так. Подружилась с одной… – Елена замялась, пытаясь подобрать слово, которое бы не осквернило ухо служителя церкви. – С одной мошенницей. Та ее пригласила с собой неведомо куда. Не дозвониться, не дописаться. След простыл.

Батюшка сокрушенно покачал головой.

– Вот несчастье какое. Не приведи Господь.

– Скажите, отец Матвей, за что нам это? – Елена всхлипнула и вытерла платочком набежавшие слезы. – За что? Разве мы грешники какие?

– Э, милая! Не надо роптать на Всевышнего. Он испытания дает не просто так, значит, нужно это.

– Кому нужно? – Елена посмотрела на него глазами, полными муки.

– Тебе, милая. Тебе и мужу твоему. – Батюшка поднял руку и перекрестил сначала ее, затем Игоря. – Ступайте домой да молитесь за дочь свою. Даст Бог, она жива-здорова, вернется к вам. Нет… – Он вздохнул и убежденно продолжил: – Нет, значит, Господу так угодно. Смиритесь.

– Как смириться, батюшка? – с горечью и тоской прошептала Елена. – Подскажите, как это сделать? Ведь единственная дочь…

– Живите как жили. Трудитесь. В церковь ходите. Славьте Всевышнего. Смирение само придет. Рано или поздно придет. Увидите. – Священник еще раз наложил крестное знамение и отошел к другим прихожанам.

Елена заказала за Свету Сорокоуст, поставила свечку за здравие. Долго стояла перед иконой Богоматери, ничего не говоря и не читая молитву. Просто стояла и смотрела в мудрые, всепонимающие глаза, погрузившись в полузабытье.

Когда она пришла в себя, Игоря рядом не было. Елена нашла его в церковном дворике. Он стоял у желтого клена, ссутулившийся, молчаливый, с потухшим взглядом.

– Пошли домой. – Елена взяла его под руку.

– Пошли. – Он послушно зашагал рядом.

Под ногами шелестела пожухшая листва. Елена вспомнила, что совсем недавно все вокруг тонуло в золоте, светило солнце, небо было ясным, подернутым белыми перистыми облачками. А сейчас это же небо, серое, свинцовое, угрюмо нависло над улицами, точно хотело раздавить их, превратить в бесконечную дождливую массу…

Вечером, после ужина, Елена зашла в Светкину комнату. Не зажигая свет, села на кушетку, обняла дочкину подушку и так сидела долго и молча, пока не пришел Игорь. Он, ничего не говоря, сел рядом.

– Надо убраться здесь, – тихо произнесла Елена.

Игорь взглянул на нее с недоумением.

– Зачем?

– Как зачем? Света вернется, а тут бардак. Пыль повсюду.

Лицо Игоря дернулось, точно от удара. Он хотел что-то ответить, но махнул рукой и вышел из комнаты. Елена продолжала сидеть, прижимая к груди подушку.

Вскоре Игорь вернулся с пылесосом. Молча размотал шнур, вставил вилку в розетку. Послышался монотонный гул. Елена смотрела, как Игорь пылесосит ковер, с остервенением вгрызаясь в него щеткой, и вспоминала слова священника: «Живите как жили. Трудитесь».

Она встала, пошла в ванную, налила полное ведро воды, насыпала туда порошка, прихватила тряпку. Тщательно протерла в Светкиной комнате все поверхности, тумбочку, стол, подоконники. Затем вымыла пол. После этого ей стало значительно легче. «Вот теперь все готово к ее приходу», – решила Елена. Она еще раз придирчиво оглядела комнату, аккуратно задернула шторы и, удовлетворенная, вышла, увлекая за собой Игоря.

19

Один за другим тянулись серые, угрюмые дни. Погода, в этом году дольше обычного радовавшая москвичей солнышком и теплом, вконец испортилась. Зарядили дожди. Утро тонуло в сумерках, было трудно проснуться, заставить себя вылезти из теплой постели, выйти на холодную, темную улицу под бесконечную и противную морось.

Елена бежала к машине, ежась на пронизывающем ветру, укрываясь зонтиком от ледяных капель, и в голове у нее вертелось: как там Светка? Мерзнет небось дуреха, из теплой одежды у нее лишь пара свитеров, да и ботинки уже слишком легкие для такого холода. И тут же горло сжимал спазм: что, если Светке больше никогда не будет холодно? Если ее нет в живых?

Она решила разобрать Светкины вещи – как всегда делала в межсезонье. Летние перестирывала, аккуратно складывала и убирала на дальнюю полку, а зимние, наоборот, доставала и развешивала на плечиках, так, чтобы они были в легком доступе.