Старшая сестра

— Ирине нет никакого дела до этого Меда, — вступилась за сестру Лиза. — Ей лишь бы потанцевать!

Яков промолчал, усмехнувшись: «Вначале всегда так, лишь бы потанцевать!» Ему казалось, что Мед танцует хуже всех, хотя Позвоночников танцевал хорошо. Он свободно держал Иринину руку, а Яков был убежден, что он сжимает ее. Но вот аккордеон замолк. Танцы прекратились. Ирина направилась к Лизе. Яков невольно провел рукой по своим коротким волосам: кажется, полжизни он бы отдал за то, чтобы у него сейчас же появились его черные цыганские кудри.

Якова Ирина не удостоила даже взглядом, Лизе она сказала:

— Идем, там во втором ряду Виктор Власьевич занял для нас место.

— Какой Виктор Власьевич? — спросила удивленно Лиза.

— Да тот, с кем я танцевала! — весело ответила Иринка, увлекая сестру за собой. Яков остался один. Он держал руку в кармане и мял программу экзаменов, оброненную Ириной на тропинке.

После концерта Яков нарочно задержался у выхода и пошел только тогда, когда поравнялся с сестрами Дружиниными. Сзади них шел Позвоночников. Из клуба вышли все вчетвером. У Позвоночникова прекрасное настроение. Сегодня он побывал в Свердловске, успел приобрести в ювелирном магазине прекрасный кавказский кувшинчик с чудесной росписью. Узкогорлый кувшинчик явно предназначался для доброго кавказского вина, но Позвоночников к веселящим напиткам был равнодушен. Он просто любил изящные вещи, которые так украшают комнату. Но главное, конечно, не в покупке. В Свердловске он в первую очередь зашел в «Торфотрест». Очень удачно! Управляющий был на месте. Отлично принял его, обещал дать ряд добавочных механизмов, сказал, что осенью к ним на предприятие обязательно приедет главный инженер. Позвоночников высказал свою неудовлетворенность организацией труда на их торфопредприятии и кое-что предложил для улучшения ее. Управляющий согласился с ним. Позвоночников был уверен, что управляющий остался о нем самого положительного мнения. Иначе почему бы он стал так тепло жать ему руку при прощании и даже встал с кресла, чтобы проводить до двери кабинета. Нет, не даром он был с ним любезен.

— Нет, недаром столько песен про любовь поется! — промурлыкал Виктор Власьевич. Голос у него слабенький, бабий. Ирина чуть не прыснула, но потом вдруг стала серьезной. Если бы те же слова спел Яков Шатров! И она невольно взглянула на Якова, который шел справа. Яков словно ждал этого. Он ответил Ирине пристальным и непонятным для нее взглядом. А затем протянул ей листок.

— Это вы там, у озера, на тропинке обронили. Вам же нужно готовиться к экзаменам.

— Да, да, Яков, спасибо вам! — ответила за сестру Лиза. — Вы знаете, как она искала программу, весь дом вверх дном перевернула.

— Спасибо… — пролепетала Ирина. Она что-то еще хотела сказать Якову, но к ней обратился Позвоночников:

— Ирина Георгиевна, — и опять Ирина чуть не захлебнулась от смеха. «Откуда он узнал ее отчество? И как забавно звучит: «Ирина Георгиевна!» — Вы завтра будете вечером дома? Я хотел вам занести томик Чехова, вы там найдете пьесу, о которой мы говорили на концерте. У меня Чехов — полный…

И хотя Иринке завтра вечером нисколько не хотелось сидеть дома — она думала с Лизой покататься на лодке, — и хотя полное собрание сочинений Чехова у них тоже было, Иринка, вызывающе посмотрев на Якова, вежливо ответила Позвоночникову:

— Заходите, пожалуйста, Виктор Власьевич… Я буду дома.

Яков продолжал молчать, только у переулка, куда ему нужно было свернуть, он спросил у Лизы:

— На какой факультет поступает ваша сестра?

— На историко-филологический.

— А отделение? — В голосе Якова Лиза уловила нетерпение. Она, кажется, начинала кое-что понимать и ответила с улыбкой: — На отделение журналистики…

— Добре!

Яков и Лиза попрощались. Лиза догнала сестру. Яков секунду постоял на повороте в переулок. У него прямо руки чесались — запустить палкой в вихляющуюся узкую спину Позвоночникова. Но он только вздохнул… Впрочем, палку он все-таки бросил через забор в чей-то огород.

Яков впервые шел, не опираясь ни на костыль, ни на палку… А ведь отец, пожалуй, прав: «Научусь ходить на протезе — незаметно будет… Геройства, конечно, тут нет никакого; вот Алексей Мересьев — другое дело!»

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

1

Чем бы ни занимался Яков, ему хотелось еще и еще раз развернуть небольшой листок районной газеты. Заметка напечатана. Вот она! На третьей полосе разверстана на две колонки. Небольшая заметочка получилась, но не в размере суть. Ее напечатали, почти не изменив, даже начало таким же осталось. Правда, конец почему-то оказался серединой, а середина концом. «Ну, ничего. У меня же еще нет своего стиля!» А псевдоним! Яков смотрит на тесный рядок четкого шрифта: «Я. Иринин».