Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века

После обстрела острова Куэмой Мэйлин ощутила «угрозу коммунистической агрессии». Поступавшие с материка известия о смертях и страданиях бывших членов Гоминьдана и их семей приводили Мэйлин в ужас и смятение. Однажды ночью она громко разрыдалась во сне, а когда муж спросил ее, что случилось, объяснила, что видела, как Цинлин прощается с ней[647]. Мэйлин боялась, что Красную сестру убили.

Своего мужа Мэйлин теперь воспринимала как защитника Тайваня и даже поддерживала его решительные, хотя и жестокие методы. Супруги вновь сблизились. Когда Чан Кайши работал над своей книгой «Советская Россия в Китае», Мэйлин стала его преданным соавтором и редактором. В «Примечании автора» Чан Кайши написал: «В этот день, 1 декабря 1956 года, мы с женой тихо отпраздновали [двадцать девятую] годовщину нашей свадьбы». Это лирическое отступление свидетельствует об их нежных чувствах друг к другу и взаимной привязанности. Свою книгу Чан Кайши, всю жизнь преклонявшийся перед матерью, посвятил «священной памяти наших дорогих и любимых матерей – покойной мадам Чан, урожденной Ван, и покойной мадам Сун, урожденной Ни. Это доказательство того, что мы с женой вновь отдаем себя, как и прежде, высшей цели, к которой мы призваны, и таким образом стараемся не быть недостойными тех, кто нас воспитал»[648].

Мэйлин всеми способами старалась смягчить жесткую политику репрессий, которую проводил Чан Кайши. Она наняла баптистского священника, преподобного Чжоу Ляньхуа, на должность капеллана семьи Чан и отправляла его с проповедями в тюрьмы. Среди политических заключенных преподобный Чжоу пользовался большой популярностью. Один из бывших заключенных, отсидевший десять лет, вспоминал, чем для него были посещения священника. Этот осужденный и его товарищи по несчастью существовали в беспощадном и унылом мире, где был только тяжелый физический труд и моральные издевательства, а также ежедневные собрания, на которых полагалось хором повторять: «Генералиссимус Чан Кайши – великий спаситель нашего народа!», «Смерть Чжу Дэ [командующему армии коммунистов] и Мао Цзэдуну!» Преподобный Чжоу привносил в тюремную жизнь атмосферу добра и моменты, когда измученные люди имели возможность вздохнуть с облегчением и расслабиться. Благодаря его присутствию и проповедям заключенные вновь ощущали себя людьми, к ним возвращалось чувство собственного достоинства. Спецслужбы относились к священнику с недоверием, но Мэйлин заботилась о том, чтобы он оставался неприкасаемым[649].

В 1958 году Мэйлин снова улетела в Америку. На этот раз она путешествовала по стране и предупреждала американцев о коммунистической угрозе. В августе, будто в подтверждение ее слов, Мао Цзэдун без видимой причины обстрелял все тот же маленький остров Куэмой. Американцы эмоционально реагировали на выступления Мэйлин. Однозначная поддержка со стороны американской общественности укрепляла боевой дух тайваньских националистов. Воинственность Мао Цзэдуна послужила гарантией незыблемости режима Чан Кайши.

Цзинго посылал Мэйлин телеграммы, сообщая, что его отец доволен – и сам он тоже. Этот год стал переломным в отношениях мачехи и пасынка. До сих пор они общались чинно и вежливо – Цзинго называл Мэйлин исключительно «мадам Чан». Теперь же он начал обращаться к ней «моя почтенная матушка», а она именовала себя просто «мать»[650]. Мэйлин была счастлива. Однажды вечером на рождественские праздники она вместе с друзьями посмотрела мюзикл «42-я улица». В своем дневнике Эмма писала: «…Два или три раза Мэйлин подхватывала полы своего длинного китайского халата и весело пускалась танцевать по комнате – повторяла увиденные па и придумывала свои выкрутасы и движения ногами… Чудесно было видеть ее в таком хорошем настроении»[651].

Мэйлин вернулась на Тайвань в июне 1959 года, мужу не пришлось умолять ее об этом. Как всегда, Чан Кайши приехал встречать жену в аэропорт. В солнцезащитных очках, пробковом шлеме и суньятсеновке, он держал супругу под руку, а другую руку, затянутую в перчатку, она протягивала встречающим для рукопожатий. Супруги искренне улыбались друг другу. Эта картина была воплощением радости и любви. В 1960 году Чан Кайши был вновь «единогласно избран» президентом Тайваня. На этот раз Мэйлин повела себя совсем не так, как шестью годами ранее, когда отсутствовала на его инаугурации. Она хлопотала о «множестве разных дел, связанных с инаугурацией президента», как она объяснила Эмме. «Столько обязанностей, столько гостей!»[652] В письмах друзьям она называла мужа «президентом». В семье царило полное взаимопонимание, и в 1962 году Младшая сестра написала своему брату Т. В., что они с мужем только что «отметили чрезвычайно счастливую тридцать пятую годовщину свадьбы»[653].