Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века

Супруги Чан прочно обосновались на Тайване. Вокруг них было много детей: дети Цзинго, двое сыновей Т. А., приезжавших из Сан-Франциско на каникулы. Для своих племянников Мэйлин наняла преподавателя китайского языка. Мальчики «совершенные лапочки, такие воспитанные, послушные и такие милые»[654], восторгалась она. Мэйлин готовила для детей еду и танцевала вместе с ними. Все постоянно смеялись, в том числе и генералиссимус.

Первая леди Тайваня достойно выполняла свои официальные обязанности, пленяя своим обаянием высокопоставленных гостей. Узнав, что на острове распространился полиомиелит, она учредила больницу для пострадавших детей. Она часто навещала детей погибших солдат и завоевала сердца множества поклонников тем, что дарила детям ощущение, что их любят, а учителям давала понять, что их ценят. Мэйлин дважды побывала в лепрозории. Ее фотограф видел, как она подходила к пациентам, без колебаний снимала перчатки и теплым, естественным жестом пожимала им руки. Он был растроган[655].

И все-таки большую часть времени супруги Чан проводили в праздности. Младшая сестра редко вставала с постели раньше одиннадцати часов. Она рисовала, играла в шахматы, встречалась с подругами. Она везде появлялась в сопровождении своих собак (одну собаку прислуга особенно не любила, так как она покусала несколько человек). Мэйлин загорелась идеей создать розарий возле президентского особняка. Генералиссимус просматривал документы и читал газеты – или слушал, как другие читают ему. Иногда он совершал инспекционные поездки. В первые годы жизни на острове генералиссимусу нравилось проводить еженедельные совещания, главным пунктом повестки которых были его долгие нравоучения, отчего слушателей клонило в сон. С годами от наставлений он отказался и довольствовался тем, что работал с бумагами, ложился вздремнуть, гулял, смотрел старые фильмы и посещал достопримечательности. Для человека, который якобы посвятил свою жизнь тому, чтобы отвоевать материковый Китай, он делал слишком мало, разве что разработал один или два невероятных плана. Чан Кайши был реалистом и понимал, что его мечта всецело зависит от того, будут ли США нападать на Китай, а надежда на такой исход таяла на глазах.

Генералиссимус больше не носил мундир и не демонстрировал военную выправку. В длинном струящемся традиционном халате и с тростью в руке он выглядел умиротворенно. Он стал сутулиться и щурить глаза, уголки его губ опустились. На Тайване Чан Кайши состарился.

Вместе с Мэйлин он объездил весь прекрасный остров. Поскольку доступ на побережье и в горы был закрыт для населения – чтобы предотвратить возможное вторжение коммунистов, – эти живописные уголки находились в полном распоряжении супругов Чан. Только они одни пользовались почти тридцатью виллами, разбросанными по острову, от старинных элегантных японских домов до вновь построенных копий императорских дворцов. Последним эту коллекцию пополнил непримечательный комплекс с образным названием «Пансион “Возрождение”». Этот комплекс располагался между холмами всего в часе езды от столицы, что было весьма удобно для постаревшего Чан Кайши. Генералиссимус лично контролировал ход работ: приезжал на строительную площадку пять дней в неделю и названивал туда, когда его осеняла очередная идея («поменяйте цвет стен», «посадите больше сливовых деревьев» и т. п.). Мэйлин тоже вносила свою лепту во всевозможные детали – от качества обивки мебели до оттенка своей личной ванной комнаты (ее следовало сделать розовой). Между мужем и женой вспыхивали споры из-за расположения какого-нибудь окна. Однако они единодушно решили устроить при пансионе часовню, как и в других местах отдыха, которые часто посещали[656].

Все виллы Чан Кайши отличались великолепными видами на горы или океан, предназначенными только для глаз супругов. С озерами дело обстояло несколько иначе. Доступ к ним невозможно было ограничить под предлогом вторжения красных, и для местных жителей проход к озерам не закрывали. И все же, если генералиссимусу приходилось по душе какое-нибудь из озер – например гордость Тайваня, Жиюэтань (озеро Солнца и Луны), – значительную его часть отгораживали. Считая все эти земли собственными, Чан Кайши распорядился возвести на островке посреди озера пагоду в память о своей матери.

Вопреки распространенному мнению, Чан Кайши вовсе не вел спартанский образ жизни, а чрезвычайно заботился о комфорте. Зная, что многие горы и леса Тайваня непроходимы для автомобилей, он привез с собой с материка два паланкина и носильщиков[657].