Старший брат царя. Книги 3 и 4

Великая княгиня каждую пятницу принимала во дворце нищих. В ближайшую пятницу Неждан и Клим оказались в Кремле среди нищих. Но обычный приём не состоялся. К обеду нищую братию погнали от дворца. На другой день до Неждана дошёл слух, что в Кремле что-то стряслось. Потом заговорили все: великий государь Иоанн Васильевич вернулся в Кремлёвский дворец.

А где Симеон? Агаша?!

Только через седмицу стало известно, что Симеон Бекбулатович ныне великий князь Тверской и Торжокский.

А на второй день после этого Клим и Неждан были в Твери. Великая княгиня тверская их с радостью приняла и оставила погостить. Неждан распрощался, а Клим жил у неё ещё целую седмицу, на радость Агафьи Акимовны. В то время Симеон был в Москве, потому могла уделять Климу много времени и часами рассказывала о своей жизни когда со слезами на глазах, когда со смехом, а то и намёками... Перед Климом прошли, промелькнули все шестнадцать лет её жизни...

...В те далёкие времена Агаша с приёмной матерью Юрши Монастырского Агафьей жили у Акулины — вдовушки стрелецкой. Акулина пекла калачи и вместе с Агашей торговала ими на Пожаре в собственном ларьке. Часто в ларьке Агаша хозяйничала одна. Девочка в свои тринадцать лет расцвела не по годам. Парубки по делу и без дела торчали возле ларька татарочки, которая звонко зазывала покупателей и по-русски, и по-татарски.

Однажды летним днём к ларьку подъехал верхом тучный татарин в дорогом шёлковом халате. Его сопровождали два всадника. Наклонившись с седла, татарин приветствовал девушку и потребовал целый короб калачей. Агаша вынесла покупку и получила чуть ли не двойную цену. Её радость погасла под жгучим взглядом татарина. И как нарочно вокруг народа никого, увидев татарина, парубки разбежались. Только вернувшись в ларёк она успокоилась.

На следующий день Акулина допекала калачи, Агаша пошла на Пожар с соседкой. По пути Агашу почтительно остановил татарин, один из тех, что сопровождали толстого, и по-русски сказал, что хозяину очень понравились калачи и он приказал закупить только что испечённых всю корзину.

Чтобы не мешать сделке, соседка ушла. Агаша поднесла корзину калачей к рядом стоящей арбе — и не помнит, как оказалась в арбе, а потом в комнате, наполненной татарками. Её заставили выпить какое-то зелье, раздели, смазали тело благовонием, из её толстой косы заплели тринадцать косичек и заставили ходить по комнате и собирать с пола подушки. Тут она заметила, что из-за занавески за ней наблюдает тот самый толстый татарин с чёрными страшными глазами. Она вскрикнула и бросилась бежать. Её поймали, запеленали в тряпки, а часом позже увезли из Москвы.

Так Агаша оказалась в гареме касимовского царя Сайп Булата. Сам повелитель отсутствовал — воевал в Ливонии.

Скоро девочка поняла, что её всем гаремом готовили в подарок царю. Назвали её Айгюль, за ней ухаживали, отменно кормили, и вскоре старшие жёны царя принялись учить её сложной науке — как быть хорошей женой.

Айгюль оказалась покорной девочкой, старательно запоминала всё, чему её обучали, послушно выполняла все поручения и постоянно радовала своих учительниц. Терпеливо сносила мучительное выщипывание волос — у истинной красавицы должны быть пышные волосы на голове, длинные ресницы, тонкая полоска бровей и больше ни одного волосика! А она в свои четырнадцать неполных лет уже не укладывалась в понятие истинной женской красоты!

Всё шло как положено. Приехал царь. Привели хорошо обученную девочку. И, о, ужас! Вместо услады, она устроила такой скандал, что в покои ворвалась стража, подумав, что на повелителя совершено покушение. Бунтарку забрали, принялись сечь камчой. Далее непослушную должны отдать солдатам...

Однако Сайп пожалел девочку, экзекуцию прервали, наказание отменили. Царь оставил девочку в своих покоях и принялся уговаривать, как старший брат — Сайп Булат был всего лишь втрое старше.

Такое участие оказалось сильнее камчи. Несколько дней она пряталась от рассвирепевших жён в половине царя. Потом пришла к нему сама. Дальше началось её быстрое восхождение: она стала любимой женой, потом старшей и принялась командовать всем гаремом. Сайп Булат оказался на редкость податливым человеком.

Ещё одно обстоятельство сблизило Агашу и Сайпа: московский царь намекнул, что Сайп Булату, исполнительному воеводе и другу, пора принять православие, а в гареме православной была только Айполь-Агаша. Способная девочка, усердная христианка принялась учить Сайпа основам православия и преуспела в этом. Первые беседы проводились тайно, потом Сайп перебрался в Москву, без шума крестился и совершил венчание с Агашей — Агафьей Акимовной. Гарем передал своим родичам, старых жён отпустил на все четыре стороны.

Иван в те дни находился в слободе, и все действа прошли мимо него. Но, вернувшись в Москву, он взялся за Сайпа: крестил публично на преподобного Симеона, Христа ради юродивого (21 июля).

И тут же приказал объявить, что царь касимовский Симеон Бекбулатович через седмицу женится на овдовевшей дочери князя Мстиславского. Царь касимовский и на этот раз промолчал, что уже обвенчан.