Старший и младший

Заросли акаций становились все гуще. Листья тихо шелесте­ли на ветру. В одном из дворов, мимо которых проходили Рут и Дик, заворчала собака. В воздухе, глотая звезды, плыли клочья тумана.

- Ты уверен, что у тебя все готово?- спросил Дик.- Ты лампы достал? Литературу отнес? Все это было поручено тебе.

- Я все сделал еще днем, - сказал Рут. - Только плакатов не развесил, но они у меня там, в ящике.

- В лампах есть керосин?

- Много. Знаешь, Дик, мне кажется, что какая-нибудь сволочь донесла. Ты как думаешь?

- Вполне возможно. Всегда кто-нибудь доносит.

- Ну, а ты ничего не слышал об облаве?

- Откуда я, черт побери, мог слышать! Ты думаешь, они придут заранее и скажут, что собираются открутить мне котелок? Возьми себя в руки, Рут. Ты уже готов наложить полные штанишки. Кончай болтать, не то и я начну нервничать.

II

Они подошли к приземистому квадратному зданию, которое в темноте казалось черным и массивным. Деревянный тротуар гулко отзывался на каждый их шаг.

- Еще никого нет, - сказал Дик. - Давай войдем и зажжем свет.

Здание было заброшенной лавкой. Стекла ее витрин посере­ли от пыли и грязи. В одной красовался большой плакат, рекламирующий сигареты «Лаки страйк», в другой стояла похожая на призрак рослая картонная девица с бутылкой кока-колы в руке. Дик распахнул двухстворчатую дверь и вошел. Он чирк­нул спичкой, зажег керосиновую лампу и пристроил ее на стоявший торчком ящик из-под яблок.

 - Входи, Рут. Надо все подготовить.

Стены внутри были оштукатурены. В углу валялась пачка пыльных газет. Два задних окна были затянуты паутиной. Лавка была пуста, если не считать трех ящиков из-под яблок.

Рут подошел к одному из ящиков и вынул из него большой плакат. Это был портрет человека, нарисованный в резких, черных и красных, тонах. Рут прикрепил портрет к шершавой штукатурке позади лампы. Рядом он повесил другой плакат - большой красный символический знак на белом фоне. И, наконец, поставил торчком еще один ящик из-под яблок и положил на него кипу листовок и брошюр в бумажных обложках. На голом деревянном полу шаги его звучали гулко.

 - Зажги вторую лампу, Дик! Здесь чертовски темно.

-Ты и темноты боишься, малыш?

- Нет. Скоро придут люди. Надо, чтобы было посветлее, когда они придут. Который час?

Дик взглянул на свои часы.

- Без четверти восемь. Часть людей должна вот-вот подойти.

Он засунул руки в карманы куртки и стоял у ящика с листовками в позе отдыхающего человека. Сидеть было не на чем. Черно-красный портрет строго смотрел со стены, к которой прислонился Рут.

Язычок пламени в одной из ламп потускнел и медленно поник. Дик склонился над лампой.

-Ты, кажется, говорил, что в лампах много керосина. Эта пустая.

- Мне показалось, что много. Вот погляди! Другая почти полная. Перельем немного керосина в эту.

- Как же это сделать? Придется погасить обе. У тебя есть спички?

Рут поискал в карманах.

- Всего две штуки.

- Ну вот! Придется проводить собрание при одной лампе. Надо было мне самому присмотреть за всем. Но я был занят в городе. Я думал, на тебя можно положиться.

- А мы быстро перельем немного керосина в эту жестянку,

а потом выльем в другую лампу.

- Угу, и подожжем здание. Ну и помощничек! Рут снова прислонился к стене.

- Скорей бы они приходили. Который час, Дик?

- Пять минут девятого.

- Так чего ж они задерживаются? Чего ждут? Ты говорил им, что надо прийти в восемь?

- Заткнись, малыш. Ты меня выведешь из себя. Я не знаю, почему они задерживаются. Может, празднуют труса. Ну помолчи хоть немного.- Он снова сунул руки в карманы куртки.- У тебя есть сигарета, Рут?

- Нет.

Было очень тихо. Где-то в центре города шумели автомобили, доносился рокот моторов и редкие гудки. В одном из ближних домов лениво лаяла собака. Порывистый ветер шелестел акациями.

- Эй, Дик! Ты слышишь голоса? Кажется, идут.

Они обернулись к выходу и стали напряженно прислушиваться.

- Я ничего не слышу. Тебе показалось.

Рут подошел к одному из грязных окон и посмотрел на улицу. Потом вернулся к пачке с листовками и аккуратно вы­ровнял ее.

- Который час, Дик?

- Да успокоишься ты? Ты из меня тоже психа сделаешь. В этом деле нужна выдержка. Бога ради, покажи, что ты мужчина!

- Но я же в первый раз, Дик.

- Оно и видно...

Резкий порыв ветра с шумом пронесся по кронам акаций. Входная дверь щелкнула, одна из половинок медленно открылась, поскрипывая на петлях. Ворвался ветерок, зашелестел кучкой пыльных газет в углу и взметнул, как занавески, плакаты на стенах.

- Закрой дверь, Рут... Нет, оставь открытой. Так будет лучше слышно, если кто-нибудь подойдет.- Дик взглянул на часы.- Уже почти половина девятого.

- Ты думаешь, они придут? Сколько мы еще будем ждать, если они не явятся?

Старший посмотрел на открытую дверь.

- Мы уйдем отсюда не раньше половины десятого. Нам поручили провести это собрание во что бы то ни стало.

В открытую дверь теперь ясно были слышны ночные звуки: шуршание сухих листьев акации на дороге, размеренный лай собаки. В тусклом свете керосиновой лампы черно-красный портрет на стене казался грозным. Нижний край его снова взметнулся в воздух. Дик оглянулся на портрет.