Стартап

Машина проскочила через открывшийся шлагбаум и въехала на пандус, где уже поджидали люди в белых халатах. Лазара подхватили, переложили на «каталку» и повлекли внутрь больницы. В процессе перемещения из кармана Сэма что-то выпало, Питер поднял оброненное, машинально сунул в карман и попытался зайти за носилками.

— Ожидайте в приёмном покое! — безапелляционно заявили ему.

Горелик растерянно постоял у захлопнувшихся перед носом дверей и побрёл в поисках предназначенного для посетителей входа. Изрядно смеркалось. В двадцати метрах от пандуса Питер разглядел курилку и одинокий огонёк.

— Угостите, пожалуйста, сигаретой, — Горелик устало опустился на лавочку.

Курящий молча протянул открытую пачку.

— Благодарю. — Питер затряс головой, прикурив от предложенной зажигалки. Дымили молча.

— Ваш друг служил в армии? — вдруг спросил Горелика «благодетель», и Питер узнал в нём «старшего» по санитарной машине.

— Служил. — усмехнулся Питер. — Но не в Российской.

— Жаль.

— Что «жаль»?

— Что не в Российской. — военный встал. — Крепкий мужик.

— Скажите, — Горелик тоже встал, — где здесь можно купить сигареты?

— Пожалуй, сегодня уже нигде, — ответил военный, глядя на часы, — возьмите мои. И зажигалку.

Питер начал отнекиваться, но медик сказал, что «у него ещё есть», и направился к своему санитарному экипажу, чей силуэт уже практически сливался с ночью. Одаренный стал запихивать пачку в карман, но там что-то мешалось.

Горелик пошарил в кармане и вытащил выпавшее с носилок, когда Лазара перекладывали из машины. Это была карточка на вход, такой же кусок серого пластика, как и у всех, имеющих доступ в ангар. Помимо стандартного набора цифр, на пропуске было нанесено то, что с первого раза разглядеть не удалось. Только подойдя к фонарю, освещающему вход на пандусе, Питер смог прочитать имя: «Лазарев Семён Юрьевич».

28

Профессор с начальником полигона просматривали запись последних секунд жизни мишени. Через секунду после того, как рожица загорелась и луч прожёг в ней дыру, бетонная стена взорвалась. Несколько блоков разрушились, осколками снесло ближайшую камеру, остальные от ударной волны завибрировали. Края стены выстояли, а середина отсутствовала.

— Скажите, милейший, — Жилин внимательно смотрел на военного, — у вас за мишенью была взрывчатка?

— Никак нет! — чётко ответил главный по полигону.

— Так отчего же стена взорвалась?

— Её построили три дня назад. Блоки совсем свежие, и раствор ещё не схватился.

— То есть, Вы хотите сказать…

— Да, профессор. — продолжал излагать свою мысль военный. — Судя по скакнувшей мощности, установка перешла в импульсное состояние, температура резко выросла, вода в блоках и растворе превратилась в пар и разнесла стену. Жаль, видео без звука.

— У вас основательные познания в физике. — удивлённо-уважительно сказал Жилин.

— Нас же не только маршировать учат. — улыбнулся начальник полигона. — Желаете осмотреть результат? Впрочем, уже темнеет. До утра мы не будем ничего трогать, так что после завтрака — милости просим.

— Да, конечно… — пробормотал Жилин и в задумчивости потёр подбородок.

— Профессор! Что-то не так? — участливо поинтересовался военный.

— Всё так… Я вот думаю, какого джинна мы сегодня выпустили из бутылки? — Жилин направился к выходу и наткнулся на стоящего посередине убежища Терещука.

— Серёжа, пойдёмте.

Коллега не отзывался. Профессор заглянул ему в лицо — отсутствующий взгляд и беззвучно шепчущие губы говорили о том, что человек не в себе. Жилин взял замершего под локоть и бережно повёл к выходу.

— Позвольте ещё вопрос! — учёный остановился и повернулся к военному. — Когда мы сможем приступить к осмотру установки и выяснению причин её нештатной работы?

— Если ходовая тягача не повреждена, — последовал незамедлительный ответ, — то сегодня, до полуночи, установка будет в ангаре.

–

Питер бесцельно ходил взад-вперёд по коридору приёмного покоя. Голова взрывалась от потока мыслей, на лету перебивающих друг друга. Почему работа установки вышла из-под контроля? Если он ошибся в расчётах, то где? Насколько серьёзны повреждения? Как быстро можно починить?

Впрочем, последние два вопроса были настолько несущественны перед главным: что это означает? Эти слова на карточке! Он снова и снова доставал её из кармана, читал три слова, засовывал пластик в карман и начинал ходить по приёмному покою с удвоенной силой.

Пару раз Питер выскакивал на улицу, чуть ли не бегом добирался до курилки, наскоро тянул сигарету, яростно её тушил и снова, вприпрыжку, устремлялся в коридор больницы, боясь пропустить выход врача — когда Горелика пустят к другу? Надо, нет, не так — просто необходимо задать Сэму этот вопрос.

Сердобольные врачи, дежурившие в ночную смену, приняли его метания за переживания о здоровьи больного: они, набросив на Питера халат, провели его в ординаторскую, напоили горячим чаем с домашними пирожками и всячески его успокаивали.