Стартовая площадка – Земля

А зависающие элементы? Ниспадающие? То-то и оно! Сложностей выше крыши. И всё это — на бедную Ташу. Прямо ей не говорю — не всё следует произносить вслух, — но она заранее создаёт сама себе рабочее место. Главный специалист по математическому обеспечению технологии 3D-печати, вот кто она. Причём уже сейчас. Когда наши планы выйдут в реал из виртуального конструкторского пространства, она получит официальный статус со всеми атрибутами: отдельным кабинетом, штатом подчинённых, зарплатой, должностью.

Мы все в таком положении. Все, кто пришёл ко мне и занимается сложными проектами, загодя готовят себе собственную позицию. В процессе сама собой происходит сепарация и самоотсев. Сначала на 3D-печать нацеливал Ольховского, тот начал заниматься. Без особого энтузиазма, но добросовестно. Уже он привлёк Ташу (каюсь, сам не подумал о ней) и в процессе как-то незаметно ушёл на второй план. Нет, не дезертировал, а мигрировал в группу инжиниринга. У высокого руководства, то есть меня, возражений не было. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы эффективно работало.

7 декабря, вторник, время 16:10.

МГУ, ВШУИ, Ассоциация «Кассиопея».

— Вы поймите, Виктор Александрович, дело абсолютно верное, — собеседник обаятелен и речист, лицо и глаза вдохновенно сияют.

Парень под тридцать или чуть старше, ростом немного ниже меня, подвижный и малогабаритный брюнет цыганистого типа. Ловлю себя на том, что очень хочется ему верить. Тем более что глаза такие убедительные и честные. Хм-м…

— Видите ли, Андрей, — так его зовут, фамилию назвал Михайлов, — это же университет, нас многому учат даже на естественнонаучных факультетах. Так вот, дело абсолютно верное, если приносит три процента в год. Вот оно верное почти абсолютно. А сто процентов за месяц — высокорискованное вложение. То есть шансы получить такую прибыль практически равны нулю. Чистой воды лотерея. Только лотерейный билетик очень дешёвый, а возможный выигрыш может достигать миллионов.

Парень уговаривает меня на десять лимонов. Хотя, точнее сказать, не уговаривает, а раскручивает. Якобы в связи с санкциями и сложностями в международной торговле на таможенных терминалах застряла партия офисной мебели. Теперь её можно выкупить по дешёвке, даже не за полцены, а за какие-то символические копейки. Как на распродажах под лозунгом «любой предмет за десять рублей!»

— Давайте паспорт, — требую от посетителя.

— Зачем⁈ — искренне удивляется тот.

Хм-м, я так тоже умею!

— Как «зачем»? Вы хотите, чтобы я дал десять миллионов абсолютно незнакомому и никому не известному человеку? Без расписки? Без договора? — недоумение на моём лице ещё более искреннее.

— Да паспорт я принесу, — твёрдо, очень твёрдо обещает «Михайлов». — Только вы поймите! Время уходит, дураков нет, промедлим — всё разберут!

Значит, паспорт он мне не покажет. Как говорится, можно сначала и паспорт показать, но деньги вперёд. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

— Вам к проректору надо. По хозяйственной части. Вот он может заинтересоваться мебелью, а мне она ни к чему…

— Да за треть цены у вас её с руками оторвут! — взрывается энтузиазмом «Михайлов». — Кто угодно!

— Только когда пойдёте к проректору по АХЧ, паспорт всё-таки не забудьте, — продолжаю гнуть свою линию. — И всё остальное. Проект договора, реквизиты организации, которую вы представляете.

— Жаль, — пригорюнивается «Михайлов». — Пока я буду с бюрократическими сложностями разбираться, там всё подчистую выметут.

Он встаёт, на пороге оборачивается:

— Вы такой шанс упустили…

— Я ничего не упустил, Андрей, — приоткрываю свои обстоятельства: — Деньги у нас будут, но только через несколько месяцев. А пока на счетах — ноль. Да и счетов, собственно, нет ещё.

Настоящая фамилия его — Хлестаков. Или Бендер. На кое-какие мысли он меня навёл, надо бы заняться.

13 декабря, понедельник, время 15:05.

МГУ, ВШУИ, Ассоциация «Кассиопея».

— Не сказал бы, что новости категорически плохие, — излагает наш полпред Глеб. — Но как это вы говорите? Стремящиеся к нулю.

И снова он слегка удивлён моим хладнокровием. А что такого? Я знаю, что нам откажут. Видимо, и отказали. Однако Глебу удаётся меня удивить:

— Нам выделили строчку в бюджете. Причём с обоснованием, что это одновременно с целью развития высшего образования…

Вот хитрованы! Даже восхищаюсь их аппаратной искушённостью. Эдак непринуждённо взяли на вооружение мою же аргументацию. Впрочем, работа у них такая. Можно даже похвалить за то, что оценили удачный довод…

— Плюс на общем заседании сказали, что это месседж старшего поколения российской научной молодёжи. Дескать, мы в вас верим, мы на вас надеемся, вы — будущее страны и прочие словесные выкрутасы, грубо говоря.

Хм-м, гляди-ка! Они не остановились на поддержке образования. Своих идей у них, наверное, нет, но языки подвешены — будь здоров. Я сам лучше не сказал бы.

— Короче, Склифосовский!

— Совсем коротко: нам поставили восемьсот миллионов, — Глеб смотрит виновато, будто это он нарезал нам такой блокадный паёк.

Я уж думал, что хуже полного отказа варианта быть не может. Откровенно восхищаюсь: