Стартует мужество

И я думаю: скорей бы. Но даже сейчас, когда эта старая машина сыграла со мной злую шутку, я думаю о ней уважительно, ведь на них мы ходили в лихие атаки, успешно били врага.

На реактивный…

Первый реактивный истребитель был испытан капитаном Военно-воздушных сил Бахчиванджи еще во время войны. То была заря реактивной авиации. Бахчиванджи не было суждено увидеть большую реактивную авиацию, он погиб при испытании истребителя.

Когда фашистская авиация потеряла инициативу и была наполовину уничтожена советскими летчиками, а германская промышленность уже не имела сил восстанавливать потери, немцы решили заполнить пробел новым оружием. Надеялись, что это им удастся.

Гитлер угрожал: «Я закончу войну потрясающим ударом, от которого содрогнется все человечество». Трудно сказать определенно, что он имел в виду, но реактивные машины они создавали. Немцы не успели наладить их серийное производство, они построили только несколько самолетов, которые еще не представляли собой реальной боевой силы и не могли противостоять нашей авиации: перед концом войны летчик капитан Кузнецов сбил под Котбусом реактивный фашистский истребитель.

У нас большая реактивная авиация появилась в послевоенные годы. Проходили испытания самолеты Як-15, МиГ-19, Як-17. Это были первые плоды исканий инженеров-конструкторов.

Для истребителей открылся новый фронт, требующий жертв и дерзаний. Летчики гибли, но не отступали, штурмуя скоростные барьеры.

Большая заслуга в освоении полетов на реактивных истребителях принадлежит Маршалу авиации Евгению Яковлевичу Савицкому, который во время Отечественной войны был командиром нашей дивизии. Человек редкой энергии, он неутомимо работал на новом поприще, разрабатывая методику обучения летчиков и тактику боевого применения новых машин.

Развитие реактивной авиации тормозилось тем, что старый профиль крыла не соответствовал скорости, которую можно было развить при помощи реактивного двигателя. Вскоре конструкторам удалось найти новый профиль. Это было ламинарное стреловидное крыло.

В такой аэродинамической компановке появился МиГ-15. Это был самолет нового качества, отличающийся от своих предшественников большими скоростями. Он открывал дорогу в стратосферу и позволял летать, не видя земной поверхности как днем, так и ночью, в облаках и за облаками.

Полеты в облаках днем и ночью требовали не только мастерства, но и высоких моральных качеств. Летчику, привыкшему пилотировать самолет при видимости земли, нужно было заставить себя безоговорочно верить приборам.

Как инспектору истребительной авиации Советской Армии, мне посчастливилось попасть в особую группу по освоению полетов на реактивном истребителе в сложных метеорологических условиях. В этой группе были прославленный летчик Великой Отечественной войны трижды Герой Советского Союза Покрышкин, герой испанских боев генерал Коробков, Герой Советского Союза Максимов, дважды Герой Советского Союза Покрышев и отличные летчики Немировский и Карих. Все они уже имели по нескольку полетов на новой машине. Мне нужно было их догонять — изучить самолет и вылететь на нем.

С утра до поздней ночи я не выходил из учебных классов. Наконец самолет и двигатель изучены, я имею право вылететь на скоростном истребителе.

Декабрь. Солнечный морозный день. Небо высокое, воздух необычайной прозрачности. Инструктор Семиков идет спокойно, по-медвежьи переваливаясь в теплых собачьих унтах. Я шагаю рядом, слушая бесконечные указания. Подходим к серебристому истребителю. Техник самолета в замасленной куртке стянул рукавицу и вскинул под козырек покрасневшую от холода руку.

 — Самолет к вылету подготовлен, — доложил он заученной фразой.

 — Прошу садиться, — предлагает инструктор. Техник заботливо помогает мне надеть парашют. Поднимаюсь по трапу и усаживаюсь в тесную кабину истребителя. Пока все делаю правильно: тренировки не прошли даром.

 — Хорошо, — одобряет инструктор. — А теперь проверим знание кабины.

 — Сколько же можно проверять?

 — Вы меня извините: бывают случаи, когда человек на зачетах отвечает без запинки, а стоит ему сесть в кабину и приготовиться к вылету, как он все забывает, — спокойно поясняет инструктор.

Мне не терпится скорее подняться в воздух, но я перечисляю множество приборов, тумблеров и кнопок, их назначение и порядок работы с ними. Закончив, спрашиваю:

 — Теперь, надеюсь, можно вылетать?

 — Вот повторим особые случаи в полете и тогда можно, — невозмутимо отвечает инструктор. — Запускаете двигатель — температура газов выше допустимой, ваше решение?

 — Закрываю стоп-кран.

Инструктор доволен.

 — При запуске слышите урчание, двигатель не выходит на обороты?

 — Проверяю, снята ли заглушка.

 — Правильно. Взлетели — падают обороты двигателя.

 — Проверяю, включен ли изолирующий клапан.

 — Загорелась лампочка «пожар», ваше решение?

 — Проверяю температуру газов, если все в порядке, иду на посадку. Если температура выше допустимой, закрываю стоп-кран и нажимаю кнопку огнетушителя.