Старый альбом

НИКОЛАЙ ЩУКИН: «певец Гавайских островов», отказывавшийся признать себя инвалидом

Николай Щукин (1924—1999)

Николай Щукин. Имя этого артиста памятно, прежде всего, старшим поколениям. Он был безумно популярен в первое послевоенное десятилетие, когда советское телевидение ещё только зарождалось, и телевизоры были далеко не у всех. Однако концерты певца проходили с неизменными аншлагами. В 1950-е годы он выступал под именем Ника Стефан и остался «в памяти народной» как первый исполнитель песни «Здравствуй, чужая милая» и роскошного танго «Вернись».

Николай Щукин родился 15 июня 1924 года в Армавире. Однако, каким было его настоящее имя, и кто были его родители, доподлинно не известно. Мальчика нашли на улице и определили в детский дом. Там ему дали и имя, и фамилию, и отчество — Николай Николаевич Щукин. Поэтому и настоящая дата рождения в связи с этим вызывает подозрение. В детском доме — со всеми его плюсами и минусами — он пробыл, пока ему не исполнилось 15 лет. А в 1939-ом году Коля Щукин становится «сыном полка» — его приняли в кавалерийский полк, где научили играть на трубе. Так что, по большому счету, будучи подростком, Николай уже стал музыкантом — горнистом в кавалерии. Совсем как в легендарном советском фильме «Неуловимые мстители».

В 1941-ом, с началом войны, Николай Щукин оказался на фронте, на передовой. С 17 лет он служил в разведке — до 1944 года, пока не получил тяжелое ранение. Настолько тяжелое, что из госпиталя он выписался без ноги — её ампутировали.

Но у боевого старшины, кавалера двух орденов «Славы» Николая Николаевича Щукина хватило сил и мужества сопротивляться судьбе. Он не хотел быть инвалидом, и в 1945-ом году поступает в Московскую музыкальную консерваторию на вокальное отделение. Здесь Щукин быстро понял, что оперного певца из него не получится. Он бросает консерваторию и уходит на эстраду. С профессиональной эстрадной сцены голос Николая Щукина зазвучал с 1946-го года.

В начале своего творческого пути Николай Щукин работал в разных областных филармониях, пел на летних парковых эстрадах, в кинотеатрах и ресторанах — колесил по стране в поисках, как говорится, лучшей доли. Думается, неспроста в конце 1940-х он оказался в Ростове-на-Дону. Этот город в послевоенное время стал своеобразной «меккой» советского джаза. Может быть, потому что туда всем составом из Харбина приехал оркестр Олега Лундстрема? Во всяком случае, в каждом уважающем себя заведении Ростова — при летних кафе, домах культуры, учебных заведениях — был свой небольшой биг-бенд, играющий приджазованные эстрадные мелодии. В одном из таких джазовых оркестров под управлением трубача Иосифа Стельмана был солистом и Николай Щукин.

Именно И. Стельман придумал Щукину сценический псевдоним Ника Стефан. Стельман же предложил и стиль, не в последнюю очередь благодаря которому певец стал необычайно популярен. Конец 1940-х — начало 1950-х — время повального увлечения латиноамериканскими ритмами. Европеизированные ритмы танго и босса-новы звучали буквально отовсюду. Щукина представляли на эстраде так: «Певец Гавайских островов Ника Стефан». И он выходил на сцену в безупречном кремовом и полоску костюме, с набриалиненными волосами, и задушевно пел с едва уловимым акцентом популярные мелодии на непонятных для большинства языках.

Своеобразный эпатаж заморского денди Николай Щукин поддерживал и в быту. Одевался и выглядел он всегда блестяще, как истинный денди! По улицам Ростова-на-Дону он ходил в том же элегантном костюме, неизменно притягивая внимание прохожих. И даже специально говорил с акцентом — будто иностранец. Говор тоже было частью образа, который Щукин охотно поддерживал. При этом стоит помнить, что Щукин был фронтовик, потерявший на войне одну ногу…

Позже Николай Николаевич рассказывал друзьям такой эпизод. Как-то он приехал в Ростов, и в единственной гостинице «Деловой Двор» не оказалось ни одного свободного номера. Его попросили одну ночь переночевать в общем номере. Ника Стефан основательно поужинал в ресторане, зашёл в общий номер, разделся и уснул мертвецким сном. Когда проснулся, оказалось, что нет ни чемодана, ни костюма… В одних трусах он бросился к гостиничному начальству. Директор только развёл руками: «Никочка, это же Ростов! Здесь, кто раньше просыпается, тот лучше и одевается…»

Широкий успех пришел к Николаю Щукину в середине 1950-х. На советской эстраде, после десятилетий запретов, вновь зазвучали иностранные песни. По воспоминаниям очевидцев, Щукин исполнял шлягеры так, как никто в мире их не пел — выходил на сцену в шикарном смокинге, подтянутый, сверкающий «голливудской» улыбкой.