Старый альбом

Первые авторские песни он стал исполнять в начале 1960-х годов. Просто брал понравившиеся стихи современников и подбирал музыку, так сказать, в свободное от работы время. Кто не увлекался подобным занятием в те годы вольнолюбивые годы, когда еще была жива надежда соединить физиков и лириков?! Серьезные физики и инженеры, отправляясь в романтические походы в Карелию, на Валдай или в сибирскую тайгу, неизменно брали с собой гитару, чтобы вечером у костра пропеть задушевно о чем-то невыразимом среди шума большого города. В городах же перебирали гитарные аккорды по вечерам на кухнях, в перерывах между бесконечными поисками ответов на вечные вопросы «кто виноват» и «что делать».

Потом уже они собирались вместе, в клубы по интересам и пели на сценах домов культуры. В Ленинграде самым заметным таким сообществом был клуб «Восток», который образовался на базе Ленинградского горного института.

В 1960-е годы имя Евгения Клячкина чаще всего связывали с именем Иосифа Бордского. Будущий Нобелевский лауреат, который в 1964-ом году получил максимальный судебный срок по статье за тунеядство, был, как говорится, широко известен в узких кругах. Его стихами зачитывались. А Клячкин переложил их на музыку. Естественно, без ведома автора. По одной из легенд Бродский даже гнался как-то по Невскому за Клячкиным, чтобы наказать за то, что он сделал со стихами. Но, как ни странно, песни Клячкина звучали тогда настолько вовремя и к месту, что некоторые современники говорят, что именно благодаря песням стихи эти, ни разу не опубликованные в печати в те «застойные» времена и бывшие достоянием сравнительно узкого круга московских и ленинградских интеллигентов, сразу стали популярны и известны.

Клячкин пел свои песни на многочисленных бардовских фестивалях по всей стране, на полуофициальных концертах и просто в компаниях друзей на, как тогда говорили, квартирниках. Пел — а рядом неизменно присутствовал микрофон, подсоединенный к магнитофону. Потом эти записи на магнитной ленте переписывали друг у друга, песни разучивали другие исполнители. Именно так — в обход официальной эстрады — распространялась бардовская песня в 1960—70 годы. Люди просто хотели иногда слушать не ура-патриотические гимны о том, «как хорошо в Стране советов жить», а тихие умные душевные стихи под гитару — иногда грустные, иногда озорные, но всегда обязательно искренние, обязательно правдивые.

Бесконтрольное распространение бардовской песни не всегда устраивало тогдашние власти. Во все времена для любой власти брожения в умах вызывают опасения. Но можно ли запретить нормальному человеку думать?

В середине 1960-х, уже известный своим популяризаторством стихов опального Бродского Клячкин попадает под внимание соответствующих органов. На одном из концертов он со сцены спел песню об эмигрантах. Тогда многие деятели культуры уезжали: Вадим Мулерман, Эмиль Горовец, Гелена Великанова, Нина Бродская… Потом в литературе это назвали «третьей волной» русской эмиграции. Люди годами дожидались разрешения на выезд и уезжали из страны в поисках лучшей жизни. Но обсуждать эту тему в прессе, а тем более петь об этом со сцены считалось чем-то запретным. А Клячкин спел.

И наступил негласный запрет на официальные концерты Евгения Клячкина. Как он вспоминал после в одном из интервью, «на следующий день меня вызвали в отдел кадров. Там сидел человек, типичный такой, с внимательным взглядом. Он что-то мне говорил, неважно что — все уже было решено заранее. А решено было меня не трогать. Я остался работать на своем месте, но концертов мне больше не давали. Конечно, напрямую мне никто ничего не запрещал. Но то в зале перед моим выступлением труба лопалась. То я три часа летел на самолете на свой концерт, а там ключ от зала не могли найти. Словом, я все понял. Спокойненько так все обтяпано, культурненько. И пожаловаться не на что. Изредка попеть все же давали, так, в глуши где-нибудь. Чтобы не делать из меня в глазах народа мученика, чтобы не плодить в стране диссидентские настроения».

Сам Евгений Клячкин эмигрировал в Израиль только в 1990, уже после того как попробовал вкус вольных артистических хлебов. Профессионально выступать с концертами он смог только после Перестройки, в середине 1980-х. Выступал как артист Ленконцерта и Росконцерта. Тогда же в 1987-ом на фирме «Мелодия» вышла первая большая пластинка Клячкина. Он скромно работал в проектировщиком в разных строительных организациях Ленинграда. По специальности работал и в Израиле после эмиграции.

С первой женой Люсей развелся. Осталась дочь Марина. Вскоре женился во второй раз. Родилась дочка, но оказалось, что она неизлечимо больна. Клячикну довелось самое страшное — похоронить дочь. А потом, родив дочку Анечку, умерла и жена Виолетта. После этого рано начавший седеть Женя побелел совсем…