Старый Сантос и его потомки

— Я сегодня застукал вашу Лесю с поличным, потащил ее к старосте, и мы отпустили девку с богом… Думал, вы люди, пойдете мне навстречу, породнимся… Так запомните! Виселица для всех вас уготована!.. Горячими слезами, кровью вы зальетесь!.. — Он пинком ноги распахнул дверь, оглянулся. — Три дня срока даю вам по доброте своей. Хорошенько подумайте. Либо отдадите за меня Лесю и ни одна душа о ее листовках не узнает, либо качаться вам в петлях. Три дня… Долее ждать не намерен!

И темная ночь поглотила его.

Кузьма и Ксения, как пришибленные, стояли у двери, не зная, что предпринять, как предотвратить беду.

Придя немного в себя, они позвали из подвала Лесю, рассказали о Чурае. Сперва Леся, услышав о сватовстве, расхохоталась, но потом призадумалась. Полицай в самом деле слышал, как она читала листовку, и, если бы не Моргун, кто знает, что с ней уже было бы. Если б она не собиралась стать матерью, ушла бы в отдаленное село, к тетушке. Но куда она может нынче двинуться? Надо прежде всего немедленно куда-нибудь перенести радиоприемник, ибо Степан со своей сворой может прийти делать обыск. Мать советовала немедля сжечь этот ящик или бросить его в Днестр.

Ночью с отцом перенесли радиоприемник в Ружицу, к Руте в погреб.

Степан верил, что ему удастся завладеть молодой учительницей. А уж если она заартачится, то ее родители ему в этом помогут. Теперь она у него в руках, эта Леся! Свадьбу он справит такую, какая давно здесь никому и не снилась!..

* * *

Прошло три дня, и Степан снова пришел к Матяшу. На сей раз он прихватил не одну бутылку, как в первый раз, а целую кошелку выпивки и закуски. Принес подарки невесте и будущей теще — хорошей ткани на платья, а тестю — картуз, как настоящему пасечнику.

Вытащив из кошелки бутылки и закуску, он воскликнул:

— Почему и на этот раз нет Леси за столом? — Разлил водку и, не дожидаясь никого, выпил полный стакан. Горячительное сразу развязало ему язык. — Нехорошо, что она прячется от меня. Позовите ее, и пусть сядет рядом. Я уже все обдумал… Она должна быть мне благодарной… Я ее просто выручил из беды. — Помолчал, затем, краснея, сказал: — И от позора уберегу…

Он осушил еще стакан, утерся рукавом.

— Ну, чего вы вылупили на меня глаза? Кличьте сюда Лесю! Разговор будет серьезный.

Кузьма попытался утихомирить взбудораженного гостя и сказал, что Леся уехала к тетке погостить.

— Что? К тетке? Брешешь ты, Кузьма! Лжешь! Кто это нынче по гостям разъезжает? Ты ее скрыл от меня, знаю. Или где-нибудь сидит в укромном уголке и большевистские листовки переписывает? — Он хлопнул кулаком по столу так, что бутылки подскочили. — Хитрюга ты, Кузьма! Но я Лесю разыщу, и она все равно будет моей! А нет — поведу в полицию на допрос… Понял?

Чурай рассмеялся, пододвинулся к хозяину:

— Ты думаешь, что я дурак, если хочу спасти твою дочь от позора? Скажи ей такое: когда она в мой дом придет и станет там блуд разводить — пристрелю. Не допущу! Я ведь думал, что у тебя порядочная дочь… Ха-ха-ха! Тащи ее сюда, пусть не строит из себя недотрогу… Куда хуже будет, коли она меня выведет из терпения! Понял?

— Погань ты этакая, перестань наконец поносить мою дочь! — рассвирепел Матяш. — Голову скручу тебе, если услышу еще хоть слово! Вон из моего дома, шакалья душа!..

Степан тяжело поднялся из-за стола и, с трудом держась на ногах, промычал:

— Что? С кем это ты разговариваешь, Кузьма? Кого из хаты гонишь? Я тут над вами над всеми бог и царь, а ты меня шакалом обзываешь? Вот я тебе сейчас покажу, какой я шакал!

Он шагнул к сеням, хотел было взять свою винтовку. Но Кузьма схватил его и изо всех сил швырнул в сторону. Степан ударился о косяк и с рассеченной головой распростерся на полу.

Матяш на какое-то мгновенье замер, потом бросился к нему.

Степан был мертв.

Испуганная Ксения вбежала в комнату и, увидев эту картину, обомлела:

— Кузьма, что ты натворил?

Бледный как стена, муж ничего ей не ответил. Он тяжело дышал и молча смотрел на полицая.

— Что ты натворил, Кузьма?! — повторила она. — Теперь мы все пропали…

— Собаке — собачья смерть…

Кузьма тяжело опустился на табуретку, понурив голову, долго молчал. Потом посмотрел на черный квадрат окна. Все было окутано мраком и тишиной.

Была глухая ночь, когда Кузьма Матяш пришел к Данилу Савчуку и Ивану Полищуку. Долго советовались и решили не мешкая отнести труп предателя подальше. Собрав все принесенное им, а также винтовку, они потащились к Днестру. Сложив одежду и винтовку на камнях и расставив на песке бутылки и еду, бросили труп в воду.

…Ранним утром пастушки из соседнего села пригнали скот к Днестру на водопой и увидели на берегу следы пиршества и одежду. Среди крестьян новости разносятся молниеносно. И об этом сразу же стало известно Тарасу Моргуну. Взяв с собой двух полицаев, он пришел с ними на берег реки. Все трое тут же поняли, что оставшаяся одежда принадлежит Чураю. И винтовка — тоже, ведь его помощники знали номер.

Лезть в воду, искать и вылавливать тело утопленника охотников не нашлось.

Моргун молча постоял на берегу, радуясь в душе, что хлопцы чисто разделались с полицаем.