Старый Сантос и его потомки

Леся пыталась высвободиться из его цепких объятий, но поняла, что это не так просто. Затаила дыхание и почувствовала, как голова закружилась, как ноги вдруг стали неустойчивыми…

— Отпусти… Ты меня задушишь… — Она с трудом вырвалась из его рук. — Я не знала, что ты такой сильный…

Она отступила от него на несколько шагов и, вскинув голову, посмотрела на белую скалу:

— Тебе не стыдно? Посмотри, сколько глаз обращено на нас!

Шмулик запрокинул вверх голову и увидел, как из гнезд на деревьях глядели на них птицы.

— Вижу… Это им просто завидно… И знаешь, Леся, если б на нас сейчас глядел весь мир, это меня ничуть не трогало бы. Ты такая хорошая. Не знаю даже, как тебе сказать!..

— И хорошо, что не знаешь! — перебила она его. — Ничего не надо говорить… — И, подумав немного, добавила:-Ты еще можешь глупостей наболтать… И вообще, мне кажется, что у родника нужно стоять и молчать… Пусть говорит родник… Слышишь, как он бормочет, как мелодично журчит, точно живой…

Шмулик перескочил на высокий мшистый камень. Глаза девушки были печальны. Она, должно быть, подумала в это мгновенье о разлуке. Сердце сжалось. Накипали слезы. Она не думала, что так скоро придется расставаться. И сколько же им суждено быть друг без друга? Леся тряхнула головой, как бы желая отогнать от себя тревожные мысли. Не надо печалиться. Надо верить, что расставанье будет недолгим. Он должен уехать в хорошем настроении. Тогда все будет хорошо и незаметно пролетит время.

Леся минутку молчала, глядя на приунывшего парня, потом взяла его за руку, и они медленно стали подыматься по широкой тропе, ведущей на белую скалу, все выше и выше…

Через несколько минут они вскарабкались на вершину крутой белой скалы, покрытой густым мягким мхом. Внизу лежала Широкая панорама зеленеющих холмов и долин, раскинувшихся по ту сторону Днестра. Перед глазами во всей красе открывался широкий чарующий простор, и не хотелось думать, что где-то идет война, льется кровь, города превращаются в руины — рушится такая красивая жизнь. Всюду, где бесчинствуют фашистские изверги, где ни ступит их кровавый сапог, появляются лагерные бараки и опутывается земля колючей проволокой… Но Лесе и Шмулику не хотелось думать в эти минуты о человеческой подлости, о злодеяниях, муках и смерти. Так мало времени им сегодня отпущено! Хотелось думать о жизни, об окружающей их благодати. Хотелось верить, что счастье, несмотря ни на что, никогда не отвернется от них. Ведь оба только начинают жизнь. Неужели их счастье может так неожиданно и жестоко оборваться?

Но почему поет сердце, почему тревожно на душе и какие-то тяжелые предчувствия томят?

Шмулик почувствовал, как Леся вся вздрогнула в его объятиях; сняв с себя курточку, он набросил ее девушке на плечи и еще крепче привлек к себе. Теперь она его уже не отталкивала, а доверчиво прильнула к его плечу.

Леся еще никогда не переживала подобных минут. Годы учебы как-то быстро промелькнули. Целыми днями она была на лекциях в институте, до глубокой ночи готовилась к занятиям. Не оставалось времени ни на театр, ни на концерты, редко ходила в кино. Но писала ему часто, как бы занята ни была, и с нетерпением ждала дня, когда она сможет поехать в родное село, чтобы встретиться с любимым, которому была верна и предана всем сердцем.

И вот теперь, стоя с ним на белой скале, Леся чувствовала себя счастливой от сознания, что сохранила любовь и верность. Ведь столько парней за эти годы тянулись к ней. Иногда, быть может, наивно, но ей всегда казалось, что она пришла в этот мир именно к нему — и ей никто больше не нужен. Чувство святой верности любимому как бы придавало ей сил, которые питали светлую надежду.

Они не заметили, как небо над ними стало похожим на синий бархат, на нем сверкали крупные звезды, излучая серебряный свет.

Лунный диск медленно плыл между нахлынувшими облачками, то скрываясь, то снова отражаясь в неспокойных водах Днестра. Вокруг царила тишина, и только снизу, с родника, доносилось к ним монотонное журчание. Пряно пахло хвоей, ароматом распустившихся деревьев, влажной свежестью.

Какое счастье, что они вдвоем, а вокруг, насколько хватает глаз, ни единой души. В унисон, в четком ритме бьются их сердца. Тихо вокруг, только родник неугомонно бормочет.

Казалось, это не родник вовсе, а кто-то сидит там рядом и тихо поверяет сокровенные свои тайны. В самом деле, этот родник под призрачным сиянием молодого месяца казался живым волшебным существом.

Но еще более окутаны блаженным волшебством этой ночи были Леся и молодой Сантос.

Перед их глазами раскинулся гористый поселок с безмолвными избами, садами и огородами. Он щедро был залит холодным сиянием месяца и мерцающих звезд, которые в этом краю, казалось, светят совсем по-иному.