Стать смыслом его жизни

И сейчас, когда в его жизни появилась Вера, Никита боялся наступить на те же грабли, но не знал, как это сделать, — он действительно любил свою работу.

Хлопнула входная дверь — в офисе «Ники» появился Донской, недовольный и хмурый.

— Ну что, проводил сестричку? — спросил Александр.

Богданов кивнул.

— Это же она, представляешь! Катька, зараза, меня обманула!

— Кто она? Как обманула?

— Та девушка с объездной! Неужели ты забыл! Я же рассказывал! Они с Катькой чем-то похожи, вот я и перепутал. Но Катька-то, Катька! Она знала! И молчала все это время! Врала! Сначала прикинулась своей сестрой, потом заманила платьями, которые то ли есть, то ли нет, подсадила на секс! А я, дурак, повелся!

— Подожди, ты же вроде любишь ее!

— В том-то и беда, что люблю. Я влюбился не в нее, а в миф, который она о себе создала.

— Может, это ты создал миф?

— Ну что я, дурак, что ли? Видел, как она вчера на меня смотрела?

Никита не верил своим ушам.

— Кто смотрел?

— Да Вера же, Вера! Она глаз с меня не сводила! Готов голову дать на отсечение — она влюблена! Еще чуть-чуть, и набросилась бы на меня прямо в зале!

— Ты собираешься изменить Кате с ее сестрой?

— Изменить? Для меня Катя и ее сестра — один и тот же человек! Поэтому об измене не может быть и речи. И вообще, ты со своими архаичными понятиями о верности просто смешон! Мне кажется, Катя не обижается, если мне приходится по работе тесно общаться с женщинами.

— Кажется или не обижается?

— Не придирайся к словам! Постой, да ты сам случаем не положил глаз на сестричку?

— Нет.

— Правильно. Я знаю, что брюнетки не в твоем вкусе! — Донской рассмеялся. — Кстати, хотел обсудить с тобой один серьезный вопрос.

— Давай.

— По поводу аванса, перечисленного «Посейдоном». Мне кажется ненормальным, что деньги спокойно лежат у нас на счете.

— Почему?

— Деньги должны работать, приносить прибыль. Карл Маркс или Фридрих Энгельс, ферштейн?^[17]

— Пока не очень.

— Экий ты непонятливый! Предлагаю бабки обналичить и разделить пополам. Ты со своими делай, что хочешь, а я буду из своих делать деньги.

— Каким же, интересно, образом?

— Я пока еще не решил, хочу заручиться твоим согласием на обналичку. Если не сделать это до конца месяца, придется кругленькую сумму отдать в налоги, а так — нет денег, нет налогов.

— Я не специалист в этом вопросе, надо все хорошо обдумать. Может, поговоришь с отцом, а Катя — с его бухгалтершей?

— Поговорю, поговорю. И Катя поговорит. Да все так живут! Отец наверняка тоже так делает. Правда, у него магазины — нала и так валом, а мы должны за каждую копейку отчитываться. Мы бы народу премию хорошую дали к Новому году и себя не обделили. Я хочу к свадьбе квартиру поменять, ты же не забыл, что у меня в апреле свадьба? Вот только теперь не знаю — с Катей или с Верой.

— Саш, я пока не готов к такому разговору. Давай отложим его. У меня на сегодня по плану доделать кое-что. А вечером в Интернете покопаюсь, подумаю.

— Думай, только недолго, в конце концов, ты ничего не теряешь. В случае чего нас с Катькой посадят за уклонение от уплаты налогов, а ты останешься чистеньким. Ладно, я — к заказчику.

Никита кивнул — Донской в последнее время самоустранился от работы непосредственно над проектом и почти все время проводил неизвестно где. С одной стороны, это увеличивало нагрузку на членов творческой бригады, с другой — присутствие шефа вносило определенную нервозность в мирную атмосферу, царящую в офисе. Поэтому Никита не возражал против отлучек друга.

Впрочем, друга ли? Сегодня он впервые в этом усомнился.

С трудом дождавшись конца занятий, Катя позвонила сестре. Очень хотелось узнать, понравился ли ей Донской. Однако Вера отвечала уклончиво — очевидно, была занята, и сестры договорились встретиться в субботу дома и спокойно все обсудить.

По тому, как мирно чирикали между собой Маша и Паша, Катя поняла, что Донского в офисе нет.

Когда компания пила традиционный кофе с принесенными Катей булочками, из директорского кабинета вышел Никита.

— Кать, можно тебя на минутку? Дело есть.

— А кофе не будешь?

— Чуть позже. Скажи, что ты знаешь об обналичивании? — спросил он.

— Ничего.

— Плохо.

— Могу спросить у Элеоноры, она все знает.

— Ага, спроси, потом расскажешь.

— Обязательно, а что насчет кофе?

— Сейчас некогда, доделаю немного, потом…

— Потом не будет! Ты же знаешь, в большой семье клювом не щелкают. Давай я тебе сюда принесу.

— Лучше ты булочку в стол спрячь для меня.

— Точно?

— Абсолютно, — Никита грустно улыбнулся. — Ты сестричке звонила?

— Да.

— Ну и как там она?

— Нормально. Работает.

— Увидишь, передавай привет!

— Обязательно.

Катя видела, что Никита чем-то огорчен, но не стала спрашивать — отношения между ними не были особо доверительными. Очевидно, его состояние как-то связано с вопросом обналичивания. Поэтому Катя решила, не откладывая в долгий ящик, связаться с Элеонорой и выяснить все по интересующему Никиту вопросу.