Стать смыслом его жизни

Однако та по телефону разговаривать отказалась, и Кате пришлось ехать к ней в офис. Кате нравилась Элеонора Андреевна. Спокойная, сдержанная, она, казалось, всегда была в хорошем настроении. Девушка старалась во всем походить на Элеонору — от строгого костюма с белой блузкой до интонаций в голосе.

По дороге Катя позвонила Саше и сказала, что едет в «Дон» проконсультироваться по бухгалтерским вопросам. Он пообещал заехать за ней, чтобы потом вместе отправиться домой.

— Ну, рассказывай, что стряслось, — приветствовала Катю бухгалтерша, когда та переступила порог довольно просторного кабинета, заставленного кадками с экзотическими растениями.

Катя начала пересказывать разговор с Богдановым. В это время дверь открылась, и в кабинет главбуха вошел Дмитрий Донской собственной персоной. В довольно просторном помещении сразу стало тесно.

— Катюша, приветствую! — сказал Донской. — Какие проблемы?

— Да вот, Дмитрий Александрович, «Ника» интересуется вопросами конвертации, — ответила за Катю Элеонора.

— Это еще зачем?

Катя пожала плечами.

— Пошли ко мне в кабинет, расскажешь, — Донской развернулся и вышел, женщины последовали за ним.

В кабинете Донского-отца Катя была впервые. Здесь все было под стать хозяину — огромным и массивным: стол в форме буквы Т, с которым соседствовало кожаное кресло с золотыми заклепками, больше смахивающее на трон, письменный прибор с золотыми сфинксами и золотыми же ручками в виде гусиных перьев. Стену украшал портрет хозяина кабинета. Донской был изображен в виде былинного богатыря, с грозным видом взирающего на посетителей. «Кто к нам с чем зачем, от того и того», — вещало изображение.

«С такой картинкой можно не тратиться на службу безопасности», — подумала Катя, опускаясь на стул за длинной перекладиной буквы «Т». Элеонора устроилась в кресле в углу — очевидно, это было ее любимое место в кабинете шефа. Хозяин не стал занимать трон, а демократично расположился напротив Кати.

— Ну, что у вас там? — спросил он после того, как секретарша, очевидно, сестра куклы Барби, принесла поднос с кофе.

Катя в очередной раз пересказала разговор с Никитой.

— Ты молодец, что решила посоветоваться с Элеонорой Андреевной, просто мудро с твоей стороны! Это дело очень скользкое, можно таких шишек набить! Я знаю несколько отработанных схем, не скажу, чтобы очень надежных, но ребята проверенные, не кинут. Хотя не понимаю, зачем Александру это понадобилось.

В приемной раздался шум, дверь распахнулась, и в кабинет вошел Александр Донской собственной персоной. Очевидно, он услышал последние слова отца, потому что с порога заявил:

— Я тоже не понимаю, с какой стати вы обсуждаете мои действия за моей спиной.

— Мы вовсе не обсуждаем, Катя зашла к Элеоноре Андреевне, а я совершенно случайно проходил мимо и пригласил их в свой кабинет — мне здесь удобнее разговаривать, — спокойно возразил Донской-отец.

— О чем? О чем ты можешь разговаривать с моим бухгалтером? Ты должен общаться только со мной!

— Да ничего я тебе не должен! — взревел Дмитрий.

— Пойдем, Катюша, — Элеонора взяла Катю за руку, — мужчины сами обо всем договорятся, а я тебе все расскажу.

Катя вышла из комнаты, чувствуя, что за спиной отец с сыном вот-вот сойдутся в рукопашной. Приемную они с Элеонорой покинули под громовые раскаты ругани, слегка приглушенные закрытой дверью. Боготворившая отца Катя, конечно, знала, что между родителями и детьми случаются стычки, но не представляла, что они могут быть такими яростными. Она чувствовала себя виноватой в произошедшем и с трудом сдерживала слезы.

— Что ты, девочка, испугалась? — спросила ее Элеонора, когда они вернулись в уютную комнату главбуха. — Привыкай. Покричат и успокоятся. Шеф всегда прав — знаешь такую поговорку? Пусть лучше кричит, чем молчит. Покричал, высказал все и успокоился, а когда молчит — поди догадайся, что у него на уме.

Они выпили по две чашки чая, Элеонора рассказала о фирмах-бабочках, рождающихся по подставным документам, чтобы через несколько дней умереть, и серьезных конвертационных центрах, которые, хотя и берут за услуги гораздо больше бабочек, зато дают «железные» документы, платят небольшие налоги, наверняка имеют крышу в верхах.

— Кстати, давно хотела с тобой поговорить, — спохватилась Элеонора, убирая со стола чашки. — Я уже подумываю о пенсии…

— Что вы, Элеонора Андреевна! — запротестовала Катя, впрочем, не очень уверенно — любая женщина старше матери в ее представлении была старухой.

— Мне скоро шестьдесят, и почти двадцать лет я работаю с Донским. Пора и о заслуженном отдыхе подумать. Не хочется бросать фирму на произвол судьбы.

Катя все еще не понимала, к чему клонит собеседница.

— Мне кажется, ты вполне сможешь меня заменить, — продолжала бухгалтерша.

— Я? — наверное, такие чувства испытывает зависший компьютер в ожидании перезагрузки.