Статистике вопреки

Я вспыхнула, заливаясь краской, и не потому, что была поймала на том, что не открыла ему дверь сразу, а потому что… откровенно любовалась плохо различимыми очертаниями родной фигуры в окуляре глазка. Накрыла свой рот ладонью, в надежде, что хоть так сумею скрыть своё присутствие.

— Я соскучился, — вдруг совсем невпопад заметил он, громко стукнувшись затылком о дверь, по причине чего смачно выругался. — А вообще, знаешь, вокруг одна такая жопа… что тошно. Но ты не подумай… Я тут немного ещё посижу и куда-нибудь пойду.

Куда-нибудь...    

Медленно стравив воздух из лёгких, я щёлкнула замком и толкнула дверь от себя, совершенно позабыв, что по ту сторону сидело тело. Раздался неожиданно громкий грохот, и я взглянула на хмурого Орлова, развалившегося на лестничной площадке. Стояла прямо над ним, непонимающе наблюдая за тем, как его лицо невообразимо светлеет и расплывается в счастливой улыбке.

— О, Альба! — жизнерадостно воскликнуло это чудовище, лежащее у моих ног.

Сказать что-нибудь умное мне не дала ругань, раздавшаяся за соседской дверью:

— Лёшка, скотина, это ты? — вопил дядя Игорь на весь подъезд.

— Упс, — сделал губы буквой “О” соседский отпрыск. — Сейчас что-то будет.

Переполошившись, схватила Лёху за пуховик и что было мощи дёрнула его за собой в прихожую. Повалив подставку для зонтиков, что стояла у самого входа, мы кубарем полетели на пол под уже доносящиеся из подъезда звуки отпираемого замка и тяжёлого мужского дыхания.  И пусть решение пришло за считанные секунды, для меня они показались целой вечностью. Подскочив с пола, я с чувством пнула орловские ноги, которые всё ещё продолжали компрометирующе торчать за порог (Лёха ещё умудрился начать ворчать, недовольный таким бесцеремонным обращением с царским телом).  Когда преграда была убрана, я дотянулась до ручки и с размаху захлопнула дверь, после чего, вмиг растеряв всю свою грацию и проворность, запнулась и по инерции рухнула на эту пьяную тушку, что развалилась у нас в прихожей.

Алексей, не ожидавший, что что-то прилетит на него сверху, рвано выдохнул, обдав меня стойким запахом алкоголя прямо в лицо и вынудив поморщиться.

— Привет, — виновато улыбнулся он.

Лёжа на нём сверху, я слегка приподнялась на локтях, чтобы было удобней смотреть в его глаза, которые так и блестели при слабом свете коридорного светильника. Между нами повисла пронзительная пауза, сердце совершало нервные кульбиты и, казалось, планировало совершить побег прямо из грудной клетки.

Хотелось сказать хоть что-нибудь толковое, я даже рот приоткрыла, но ни одной дельной мысли так и не пришло на ум. Оставалось лишь хлопать ресницами, глубоко дышать и смиренно прижиматься к Орлову, боясь лишний раз пошевелиться.

Лёха оторвал голову от пола и уставился на мои приоткрытые губы, я сдавленно сглотнула и… За дверью послышался отборный мат и тяжёлые шаги.

— Лёшка, чтоб тебя, — ругался его отец, топчась на лестничной площадке. — Найду — выпорю!!!

Мы резко отпрянули друг от друга, как если бы кто-то мог увидеть нас сквозь стены, вновь успешно пнули несчастную подставку для зонтиков, возмущенно отозвавшуюся металлическим гулом, подобным удару в гонг.

— Вот ты где, засранец! — подал голос дядя Игорь.

Мы с Лёхой синхронно отъехали на наших задницах на метр вглубь квартиры.

— Свет, — догадалась я первой, подскочив на ноги и щёлкнув выключателем, погрузив прихожую во мрак, один лишь глазок продолжал светить белой точкой, пока с той стороны его не перекрыла тень.

— Я знаю, что ты у подружки своей прячешься, а ну открой! — и в качестве  подтверждения серьёзности намерений — два сильных удара в дверь.

— Он пьян, — шепнул мне Лёшка.

— У вас это семейное, — не утерпела я от подколки.

Ещё удары, шум и маты…

— Он может выломать дверь? — ужаснулась я, испуганно присев.

— А фиг его знает…

— Я вас слышу, бестолочи малолетние!

Говорили мы очень тихо, и, вполне вероятно, Орлов-старший просто блефовал, но мы вдруг струхнули.

— Бежим! — скомандовала я и потянула своего ночного гостя за собой в сторону… ванной. Ползли мы вполне комично — на четвереньках, нервно хихикая и падая через каждые полметра. Вернее, падал Лёшка, плохо владевший своим телом, невольно увлекая меня за собой.

В итоге наш побег занял аж целых шесть минут и двадцать две секунды (я от волнения высчитала). Когда наш добрый сосед перестал долбиться в дверь профессора Вознесенского, мы с Алексеем Игоревичем уже сидели в ванной, причём самым натуральным образом. Расположившись друг напротив друга и скрестив наши ноги где-то посередине, в окружении полной темноты, мы укрылись от всего остального мира.

— Что у тебя случилось?

— Ничего, просто жизнь говно…

— Лёша!

Он пьяно фыркнул и закопошился в своей куртке, пытаясь выкарабкаться из неё.

— Просто так, из-за "ничего" не напиваются и в чужие двери не вламываются, — загундела я. — Нельзя…

— Я с Ритой расстался, — перебил меня Орлов, в темноте бросив мне свою куртку. — Надень, тут прохладно.

— Нормально.

— Ну тогда сядь на неё или… ну не знаю, что там. Говорят же, что вам, девочкам, на холодном сидеть нельзя.