Статистике вопреки

— Поверь мне, мы ещё намучаемся с этим мальчишкой, — устало вздохнула женщина.

— Нужно принять меры…

Они прошли мимо меня, мерно чеканя шаг и совершенно не смотря по сторонам.

Я к тому времени настолько усердно изображала комнатный фикус, что успела обтереть всю побелку со стены. Моя форма выглядела так, словно мной пытались вытирать школьную доску. Представив реакцию мамы, которая своим идеальным эстетическим вкусом оценила бы мой внешний вид, я поплелась в туалет.

Рита, конечно же, нашлась там. Зарёванная, помятая, даже брендовые вещи не спасали картину. Она смотрела в зеркало покрасневшими глазами и пыталась смыть с лица следы своей истерики. Я невольно замерла, впервые в жизни наблюдая её такой.

— Чё смотришь?! — ощетинилась она, заметив моё пристальное внимание.

Неопределённо пожав плечами, я подошла к мойке в надежде избавиться от следов побелки. Анисимова наградила меня тяжёлым взглядом и вдруг разревелась пуще прежнего. И настолько горько это смотрелось, что даже моё сердце дрогнуло в столь мелодраматичный момент.

— Не реви, — потребовала я, рассчитывая, что столь очевидное решение как-то спасёт ситуацию.

Не помогло.

— Легко тебе говорить!

Логики я не поняла, хоть и честно старалась.

— Да ладно тебе, подумаешь, с родителями поругалась. Бывает… — по крайней мере, я так полагала, со своими ругаться мне не доводилось.

— Да причём тут они. Я из-за Лёши переживаю.

— Орлов? Он-то тут при чём… Дождитесь своего лета и будет у вас всё… хорошо, — слова давались сложнее обычного.

— Ты хоть представляешь, сколько времени до лета?

— Пятьдесят четыре дня, — не моргнув глазом сообщила я.

Анисимова, за три года успевшая привыкнуть к моим причудам, лишь махнула рукой.

— Ничего ты не понимаешь. Это так долго… Он успеет ещё десять раз меня забыть. А я ведь даже не знаю, звонит он мне или нет: родители контролируют каждый звонок.

Мне стало не по себе от всех этих признаний, выслушивать чужие откровения меня не тянуло. С другой стороны, это касалось Орлова, который, как известно, страдал всерьёз…

Словно прочитав мои мысли, Рита во второй раз махнула на меня рукой:

— И зачем я тебе это всё рассказываю?!

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Домой я пришла в крайне задумчивом настроении. А тут ещё и мама, решившая спасать судьбу моего сочинения своими методами, а именно  трёхчасовой лекцией на тему любви в русской литературе  XIX-XX веков. От неминуемой "смерти" спас меня Орлов, как никогда вовремя позвонивший в нашу дверь.

— Лёха! — повисла я на нём, на тот момент ненавидя всех работников пера.

— Лёшенька, — вторила мама. — Останешься на ужин?

— Навсегда! — сходила я с ума от переизбытка информации. — Оставайся у нас навсегда.

Навсегда он не остался, но пару часов в моей комнате просидел, спасая меня от участи более подробно узнать ответ на вопрос: “Так почему же Наташа Ростова?”.

Мы долго молчали. Он, как всегда, смотрел в потолок, правда, без прежних глупых улыбок и мечтательных взглядов, я же мучала задачник по физике, рандомно выбирая в нём упражнения, и делала вид, что всё хорошо, что всё как всегда. Но даже моей чёрствости не хватило на то, чтобы самой в это поверить.

— Анисимовой плохо, — поражаясь тому, что делаю это, сказала я.

— В смысле? — встрепенулся Орлов.

— По тебе страдает, — невольно скривилась. — Боится, что разлюбишь. Да и вообще переживает, что ты ей не звонишь.

— Я не звоню?! — подпрыгнул он на месте. — Да я все телефоны оборвал, но через её родителей фиг пробьёшься! А от вашей гимназии меня теперь охрана гоняет, к ним во двор тоже не прорваться. И что я делать должен?!

Вопрос был, скорее, риторический, и я как бы не должна была на него отвечать. Я вообще не должна была лезть в эту историю. Нужно было сидеть молча и тихо радоваться, всё так. Но, наверное, мамины лекции о человеколюбии всё же пустили свои корни, потому что уже через минуту я притащила в комнату телефон, путаясь в длинном проводе, и велела:

— Номер диктуй.

Так они и продержались до лета путём моего посредничества. Не скажу, что я себя за это прям больше уважать стала, но происходящее стало хорошим стимулом уйти в изучение любовного вопроса. Поэтому выпускное сочинение я сдала благодаря… горам прочитанной критики. Спасибо Белинскому и Ко.

Глава 17

Лето после одиннадцатого класса было странным. Окончание школы мало что изменило в моей жизни.

Поступала я ожидаемо на матфак — с моей золотой медалью даже не пришлось сдавать экзамены, из-за чего я, к слову, очень расстроилась: хотелось хоть какой-то интриги.

Тем летом я с удивлением обнаружила, что без постоянной необходимости что-то учить мои дни были достаточно однообразны. Просыпалась по утрам и бесцельно шаталась по квартире, периодически хватаясь то за одну, то за другую книжку, с ужасом не обнаруживая в них никакого душевного покоя. Труднее всего было понять, чего же мне не хватало. Как оказалось — людей.