Статский советник

– Где вы научились этим штукам, князь? – спросила Гижицкая, наблюдая, как я вожусь с проводами под рулем. – Такое впору уметь уголовнику, а не наследнику древнего рода.

– Это… долгая история, графиня, – отозвался я. – Лучше смотрите по сторонам – вряд ли вам понравится выковыривать дробь из филейной части.

К счастью, обошлось. Разгневанный фермер с ружьем наперевес не появился ни пока я ковырялся с проводкой, ни когда грузовичок недовольно фыркнул и затрясся, проворачивая стартером коленвал. Масло в моторе не меняли, похоже, целую вечность: из выхлопной трубы вырвалось целое облако сизого дыма. Бензином воняло даже в кабине, глушитель тарахтел на всю округу – и все же мы ехали.

Медленно, неторопливо выбрались по полю на дорогу – и свернули в сторону реки. Ехать вдоль Мозеля я, конечно же, не рискнул, но и через поля на юг вело немало дорог. Не асфальтированных, местами размытых дождями, покрытых лужами и ямами – однако вполне пригодных для трофейного немецкого грузовика.

Бедняге наверняка приходилось ездить и не по таким.

– Пустите меня за руль, князь.

От неожиданности я дал по тормозам так, что мотор едва не заглох. Нет, конечно, ее сиятельству отлично водила, и управление грузовиком не так уж сильно отличалось от оставшегося в Петербурге “Астон Мартина”, но…

– Здесь довольно тугие педали, графиня. – Я покачал головой. – И я не думаю, что…

– Пустите, – повторила Гижицкая. – А сами лучше спрячьтесь в кузов. Если машину остановят…

– Думаете, женщина за рулем вызовет меньше подозрений?

– Думаю, что с этой щетиной вы похожи на головореза, князь. Мне уж точно будет проще заговорить зубы полицейским или солдатам в патруле.

– Как знать. – Я пожал плечами. – Вы ведь сами говорили, что любая магия может…

– Неужели князь Горчаков такого невысокого мнения обо мне? – Гижицкая приподняла бровь. – Или вы считаете, что мне непременно нужен Дар, чтобы окрутить какого-нибудь местного увальня?

С этим поспорить было непросто. Да и, случись что – куда лучше оказаться незамеченным с оружием в руках и сидеть в кузове, чем в кабине под прицелом винтовок.

– Хорошо, графиня, – проворчал я, дергая ручной тормоз, – будь по вашему.

Забравшись в кузов и укрывшись куском брезента, под которым фермер наверняка возил сено или навоз, я некоторое время с мстительным удовольствием прислушивался, как Гижицкая орудует рычагом передач и с тихой руганью вращает тугой руль. Впрочем, надо признать, управлялась с грузовиком ее сиятельство немногим хуже меня самого. Нас еще какое-то время потрясло на выбоинах, но потом ход выровнялся. Похоже, машина выбралась на дорогу получше и покатилась к югу, постепенно набирая скорость.

Солнце уже понемногу двигалось к закату, но все еще светило изрядно, и под брезентом становилось все теплее и теплее. Настолько, что в определенный момент я даже прикрыл глаза. И пролежал так… достаточно долго: в полудреме, то погружаясь в сон, то снова просыпаясь, чтобы прислушаться к тому, что творилось вокруг.

Пока грузовик не замедлил ход и не остановился. Ничего особенного вокруг как будто не происходило: сквозь мерное стрекотание мотора я слышал только стрекотание кузнечиков в поле, птиц и, кажется, проехавший где-то в половине километра трактор.

Пока совсем рядом с кабиной не раздался мужской голос.

Сон тут же как рукой сняло – и я весь обратился в слух. Разобрать слова получалось с трудом: Гижицкая, разумеется, не глушила двигатель – знала, что сама завести его без ключа не сможет. Говорила что-то, отвечала – кажется, на немецком, спорила, и ей…

– Выйдите из машины, фройляйн. – Голос мужчины зазвучал громче, и теперь в нем прорезались властные нотки. – Прошу, не заставляйте вас упрашивать.

Полицейский. Или даже солдат. Или, того хуже – офицер с целым отрядом: других я пока не слышал, но это вовсе не значило, что грузовик остановил один человек. Я не стал дожидаться, пока Гижицкая наделает глупостей, и, кое-как выбравшись из-под брезента, перекатился по кузову к задней части и там уже сполз на землю. Щели в бортах выглядели достаточно широкими, чтобы меня наверняка заметили со стороны…

Если бы вокруг действительно уже собрался отряд солдат – но, на наше счастье, немец был один. Невысокий полноватый мужчина в черной полицейской форме стоял лицом к кабине – ко мне спиной – и уже успел ухватиться за дверную ручку, явно собираясь в случае чего вытащить непослушную фройляйн наружу силой. Гижицкая выглядела… нет, не то, чтобы испуганной – и все же я бы не сильно удивился, всади она бедняге Булаву промеж глаз.

Твой выход, Горчаков.

Я неслышно скользнул вдоль грузовика, на ходу доставая оружие.

– Поднимите обе руки вверх, герр. – Ствол обреза уперся полицейскому между лопаток. – Не оборачивайтесь и не делайте резких движений – если хотите жить.

Мой немецкий наверняка оставлял желать лучшего – но нацеленное в спину оружие само по себе оказалось достаточно убедительным. Геройствовать бедняга-полицейский, похоже, не собирался – тут же вскинул к небу обе конечности, разве что не подпрыгнув.

– Почему вы остановили грузовик? – негромко поинтересовался я.