Статский советник

– Я бы предпочла, чтобы вы чувствовали себя гостями а шато де ла Гранж. – В голосе герцогини прорезались недовольные нотки. – И я уж точно не думала держать вас здесь силой…

– Но будете, если мы дадим вам повод. Разве не так, ваша светлость? – Я откинулся на спинку кресла. – Мой правитель наделил меня достаточными полномочиями – в том числе и поделиться истинными причинами визита его подданных к императору Жозефу… В случае, если я посчитаю нужным. Но только в этом случае – и только тому, кого я смогу назвать другом или хотя бы благожелателем. Или радушным хозяином. – Я на мгновение смолк и демонстративно поправил узел на галстуке, хотя тот наверняка и так выглядел безупречно. – А ваша светлость, между тем, так и не удосужились назвать мне свое имя… Разве друзья так поступают?

– Прошу меня простить, князь. – Герцогиня склонила голову. – Мое имя – Изабель де Водемон из Лотарингского дома, который к югу отсюда также называют Эльзасским. Мой род правил этими землями сотни лет.

– Пока сюда не пришли солдаты кайзера, ведь так? – заметил я. – Кто-то из ваших предков был вынужден присягнуть на верность германской короне.

– Прадеду. Старику пришлось… пришлось пойти на многое, чтобы сохранить род и собственную жизнь. Но, как бы то ни было, власть ему не оставили. Уже почти сотню лет и Лотарингией, и Эльзасом управляет наместник кайзера в Страсбурге… формально, во всяком случае.

Герцогиня явно не очень-то любила вспоминать эту часть семейной истории – в ее голосе прорезалась неподдельная горечь. И едва ли наместник в Страсбурге был упомянут случайно: я уже понемногу догадывался, к чему идет речь. Но, разумеется, предпочел отмолчаться – если уж ее светлость предоставила мне такую возможность, не закончив свои слова очередным каверзным вопросом.

– Но здесь пока еще не забыли, кто я такая, – снова заговорила герцогиня после почти минутного молчания. – И я должна выполнять волю моего народа… Я – а не наместник кайзера.

– Таков долг каждого правителя, – осторожно отозвался я. – Мне показалось, что ваши люди не хотят войны.

– Так и есть, князь. Всякая война зло, но война с Россией – страшнее любой другой. – Герцогиня мрачно усмехнулась. – У многих здесь предки воевали под знаменами Наполеона Бонапарта… И, в отличие от болванов в Вене, мы еще не забыли, чем может закончиться подобное.

– Без нас? – Я улыбнулся одними уголками губ и чуть подался вперед. – Так, кажется, отвечают местные парни вербовщикам из столицы?

– Без нас, – повторила герцогиня. – Поверьте, князь, у меня немало причин скорбеть о кайзере Вильгельме и желать мести – но уж точно не такой ценой.

– Немало причин? – переспросил я.

– Думаю, вам прекрасно известно, что Лотарингский дом уже многие века тесно связан с династией Габсбургов.

Я на всякий случай многозначительно хмыкнул, хотя о подобных тонкостях взаимоотношений родов в Европе, признаться, едва ли вспомнил бы хоть что-то. Впрочем, герцогине явно и самой не терпелось выложить кое-какие тайны.

– Говорят даже, что род покойного кайзера происходит от древних правителей Эльзаса, – продолжила она. – Не знаю, так это, или нет – но Вильгельм всегда был благосклонен к народу Лотарингии. И более того – он был прекрасным человеком. – Герцогиня протяжно вздохнула. – Пожалуй, одним из немногих, кто ценит мир и жизни простых людей больше власти и даже собственной короны.

Речи ее светлости не слишком-то вязалось с тем, что творилось в Петербурге последний год, но от замечаний я, разумеется, воздержался. У меня не было возможности прощупать герцогиню Даром, но я и без магии чувствовал, что она не врет… Или хотя бы сама искренне верит в собственные слова.

– Звучит так, будто вы знали покойного лично.

– И куда ближе, чем вы могли бы подумать, князь, – кивнула герцогиня. – Не знаю, стоит ли сейчас говорить об этом… но нам с ним даже случалось обсуждать независимость Лотарингии и Эльзаса.

– Вот как?

Меня снова застали врасплох – настолько, что я едва смог подавить желание тут же заткнуть себе рот круассаном… исключительно для того, чтобы тут же не ляпнуть что-нибудь совершенно неуместное на родном языке.

Было бы очень неловко – особенно если герцогиня хорошо знает русский.

– Вы мне не верите, князь?

– Нет, почему же… ваша светлость. Хоть поверить в подобное и непросто. – Я попытался вновь напустить на себя невозмутимый вид. – Такие разговоры едва ли понравились бы знати и совету в Регенсбурге… Наверняка кайзер нажил себе немало врагов.

– Куда больше, чем нам бы хотелось, – вздохнула герцогиня. – И в его собственном доме их было едва ли не больше, чем в далеком Петербурге.

– Похоже, мне больше нет нужды доказывать вам свою невиновность. – Я демонстративно уселся поудобнее, растекаясь в кресле. – И даже осмелюсь предположить, что у нас с вашей светлостью могут найтись… скажем так, некие общие интересы.

– Меня заботит только судьба моего народа. – Герцогиня снова слегка нахмурилась. – И то, что происходит сейчас…