Статуи из песка

На самом деле, действительно некому. Уборкой занималась я или, иногда, сестра, мать же крайне редко. Не разуваясь, я вошла в свою комнату. Стена, раньше обвешенная моими набросками, теперь просто прикрывалась оборванными обоями, которые так и грозились оторваться вместе с клейстером из муки. Комната ремонтировалась на скорую руку из за неожиданного туда переезда тети, которая как и бабушка умерла от рака именно там. Половину и без того маленькой комнатушки занимал холодильник, совсем как раньше. Внутри него, как и ожидалось обнаружились только варенье и яйца. В целом, не так уж и безнадежно. Можно приготовить яичницу, подумала я, стартуя на кухню (вернее говоря; в коридор, потому как это одно и то же) в поисках сковороды. Увиденное произвело на меня довольно сильное впечатление. Весь шкаф с посудой был завешен паутиной и усыпан пылью. Но есть всё-таки хотелось, поэтому сковородку я отмыла и приготовила в ней ужин. Перекусив, я вернулась в комнату. И тут мое внимание привлекла та самая стена-печка. Верхний слой белил просвечивал и сквозь него виднелся портрет.

– Ладно. Это всё-таки больно.

То ли шепотом, то ли мысленно проговорила я.

Бросив рюкзак на пол, я приземлилась на диван, который занимал почти все место в комнатушке.

– Ты будешь спать в гостиной, – притворно вежливым голосом пролепетала мать появившись в проходе.

– Нет. –кратко и уверенно, насколько это было возможно, ответила я.

Далее женщина упорно толкала долгую и несвязную речь о том, что на дворе осень, тут холодно и вообще за мной нужен контроль. Так как я не имела желания разводить конфликт, ответа она от меня не получила, и я просто поставил её в известность о том, что ухожу гулять.

23 – Люди бывают слишком добры.

Утром я, как ни в чем не бывало, вернулась в школу, будто не пропадала на полгода. Классная руководительница заплакала от горя, а психолог от радости. Я, конечно, не ожидала такой бурной реакции, но всё же это жутко приятно. Директор встретил меня словами, что я "солнышко". Кажется, это именно тот момент, когда не я начала работать на репутацию, а она на меня. Все же это очень мило.

Вскоре, мой младший брат брат заболел и попал в больницу с бронхитом, и когда отчим поехал его забирать, то я напросилась показаться врачу. В тот день меня положили на недельную госпитализацию.

Далее всё пошло как-то циклично. Снова голодовка, снова сбор крови и снова предобморочное состояние. В этой больнице как-то очень сильно обо мне забеспокоились, настолько сильно, что до комнаты меня довезли в инвалидной коляске. Медсестра еще долго расспрашивала меня, почему к моему брату приезжали каждый день с гостинцами, а мне даже с собой ничего не дали, но конкретного ответа она так и не получила. Потом я уснула, и проснувшись, обнаружила на краю кровати пакет с едой. Естественно, я побежала к медсестрам, потому что приносить мне яства никто из родных не мог, а в палате я лежала одна. Меня убедили, что это точно мое, и посадили кушать. Подозреваю, что это были те же медсестры или мужчина, который катил меня на кресле до палаты.

В пакете было немного кексов, яблоки, минералка и пара булочек. И вкусно, и грустно.

24 – Сделай хоть что то.

Когда недельная госпитализация закончилась, меня почти выписали. Я написал матери, чтобы за мной приехали, так как больница находится в нескольких сёлах от дома. В ответ от меня требовали звонка, на что я ответила, что это не представляется возможным, потому что я находилась на процедурах перед выпиской. На что мне отвечают, что они уже пропустили автобус (у отчима, к слову, пять машин), и мне придётся ночевать в больнице. Я, в отчаянии, позвонила школьному психологу и она, связавшись с матерью, уговорила её приехать.

По дороге меня трижды пытались выкинуть из машины, на трассу. Ночь прошла на удивление спокойно.

25 – Давай разговаривать.

Я читала сохранённые на телефоне комиксы из за отсутствия Интернета, пила чай и всё шло прекрасно. Утром отчим и мать позвали меня "поговорить".