Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни

И такой человек не заставил себя долго ждать. «Оперативную обстановку» в советском кинематографе Андропову докладывали регулярно, так что об успехе картин, снятых по романам Семёнова он знал, и нашёл время, чтобы прочесть «Пароль не нужен». Будучи опытным стратегом, Юрий Владимирович понимал — успех следует закрепить, упрочить и развить. И предложил писателю сделать из просто хорошего разведчика Максима Исаева суперагента, действующего в самом логове фашистов. От таких предложений, понятное дело, не отказываются. Семёнов попросил разрешения поработать в архивах, Андропов дал согласие, открыв ему доступ, пусть и ограниченный, к материалам о советских резидентах, в разное время работавших в фашистской Германии.

Всесильный глава КГБ обеспечил писателю режим максимального благоприятствования, позволив передвигаться по миру практически без ограничений и пользоваться за границей помощью наших спецслужб. Тесный «контакт» с комитетом Юлиан Семёнов не только никогда не скрывал, но наоборот, всячески подчёркивал и упрёки в сотрудничестве ничего, кроме иронической улыбки у него не вызывали. Что ж, Андропова и в самом деле трудно заподозрить в подобном примитивизме — не мог Юрий Владимирович не понимать, что он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что как журналист и писатель его «подопечный» принесёт Комитету гораздо больше пользы. Впрочем, был в «связи» Семёнова с комитетчиками и ещё один аспект. «Никому и в голову не приходило, — сокрушался один из его друзей, — что у него могут быть человеческие отношения с по-человечески мыслящими людьми».

Получив добро из высших сфер, Семёнов почти на год погрузился в изыскания. А повесть о Штирлице, по словам дочери Ольги, он сочинил всего за семнадцать дней. Если здесь что-то и преувеличено, то, скорее всего, ненамного — Юлиан Семёнович славился стремительностью пера. «Семнадцать мгновений весны» увидели свет в двух последних номерах журнала «Москва» за 1969 год. Журнальный вариант повести и попал в руки Татьяне Лиозновой. И она загорелась идеей его экранизировать. Когда речь заходит о «Семнадцати мгновениях», из статьи в статью кочует легенда о том, как к Семёнову, уже отправившему сценарий на «Ленфильм», пришла Лиознова и буквально взяла его измором, уговорив отдать судьбу картины в её руки. Юлиан Семёнович сдался и даже вернул киностудии уже выплаченный гонорар.

На самом деле события развивались несколько иначе, и вопрос с назначением Лиозновой решался в кабинете куда более высоком, чем писательский. Сценарий действительно был отправлен на Ленинградскую студию, где по нему планировалось снять кинофильм. Но режиссёр считала неразумным вгонять такую историю в две серии по часу с хвостиком — на большее в кинопрокате рассчитывать не приходилось. Татьяна Михайловна, не жалея энергии, убеждала киноначальство в том, что такой сюжет достоин многосерийной телевизионной картины. Руководство, естественно, колебалось — прокат приносил в бюджет живые деньги, да и кинофильм, по идее, больше соответствовал природе остросюжетного жанра, чем телевизионная эпопея. Но аудитория телевидения была несопоставимо больше, а значит и идеологический охват населения, в конечном, итоге, будет шире.

Правда, назначать на картину Лиознову никто не торопился — фильм о войне, да ещё многосерийный, считался сугубо мужским делом. Однако Татьяна Михайловна стояла на своём. Её семья лишилась в войну всех своих мужчин — отец Татьяны и трое братьев матери ушли на фронт добровольцами и погибли в первый же год. Для Лиозновой эта картина была, можно сказать, делом чести. В конце жизни Татьяна Михайловна признавалась: «У меня все фильмы — про себя». Думается, что в её пользу сыграл не только истинно мужской характер — Татьяну Михайловну за глаза величали «железной леди» отечественного кино — но и две картины, не только завоевавших сердце отечественного зрителя, но и получившие международное признание: фильм «Им покоряется небо» (1963) был удостоен первого приза на Международном фестивале во французском Довиле, а «Три тополя на Плющихе» (1967) — в Аргентине.

Доставшийся таким трудом сценарий произвел на Лиознову удручающее впечатление. Перед ней был боевик со всем полагающимся ему антуражем. Она же видела эту историю совсем иначе, и… решительно взялась за переделку. Впоследствии, когда картину сдавали худсовету, один из выступавших высказался весьма категорично: «Я читал роман Юлиана Семёнова. Это был типичный детектив. А Лиознова сумела поднять его до высот психологического фильма». Известно, что авторский и режиссёрский сценарий могут различаться весьма существенно. Так что Семёнов поначалу особо не возражал.