Ставка на любовь

Приподняв компресс, Роберт с облечением осознал, что чувствует себя гораздо лучше. Джорджиана с книгой в руках сидела рядом, и в тусклом свете лампы ее волосы отливали золотом, лицо светилось, точно она сошла с полотна Рубенса.

– Шахерезаде не откажешь в уме и хитрости, – проговорил маркиз, завороженный зрелищем. – Я познакомился лишь с одной из ее историй, но мне хотелось бы услышать еще. – «В вашем исполнении».

Джорджиана поморщилась.

– Ей иначе было не выжить: кровожадный султан, который выбрал ее в жены, почти каждый день обзаводился новой женой.

Джорджиана помолчала, потом спросила:

– Может, я пошлю за ужином? Вам бы еще поспать…

– Это подождет. Подойдите поближе, – попросил Роберт, поймав ее руку. – Я тоже хочу рассказать вам одну историю.

Джорджиана присела на краешек кровати.

– Да вы лучше прилягте – так удобнее. – Роберт отодвинулся и гостеприимно похлопал по матрасу.

Немного поколебавшись, Джорджиана закинула ноги на кровать и откинулась на подушку.

Господи, она с ним в постели, пусть и полностью одетая, поверх одеяла, но все же с ним рядом. Золотистые локоны Джорджианы касались лица, и Роберту пришлось до боли сжать пальцы в кулак, чтобы не дотрагиваться до них. Джорджиана чопорно сложила руки, чуть прикрыла глаза и приготовилась слушать.

Роберт глубоко вздохнул.

– История эта о джентльмене и лошади.

Джорджиана приоткрыла один глаз:

– О лошади?

– Шшш… – Роберт коснулся ее виска, успокаивая, и один непослушный локон обвился вокруг его пальца.

Ему пришлось собрать волю в кулак, чтобы привести в порядок мысли и отвлечься от изучения шелковистого завитка.

– Да, причем самой лучшей лошади в мире: сильной, обладавшей прекрасными внешними данными. Ее галоп был гладок точно шелк. Казалось, она могла обогнать ветер. Прокатиться на такой не отказался бы ни один всадник.

Однако джентльмен ничего этого не знал: заприметив ее на аукционе Таттерсоллз просто захотел купить. Сделка состоялась, и в тот же день его лакей доставил животное своему хозяину. Все поздравляли его со столь удачным приобретением.

Грумы в конюшне ухаживали за ней так же, как за любой другой лошадью, тренировали ее. Джентльмен взял ее с собой в Лондон, но так ни разу и не прокатился: был слишком занят.

– И вот однажды, спустя многие месяцы, он вспомнил, что у него есть великолепная лошадь, послал за ней лакея, но оказалось, что в конюшне пусто. Лишь оборванная привязь свидетельствовала о том, что некогда здесь находилось животное.

Джентльмен разгневался: почему не доложили?

Никто не смог дать ему ответ на этот вопрос, и только служанка, работавшая на кухне, и частенько угощавшая лошадь морковкой, объяснила причину. Все сочли, что хозяин попросту не заметит исчезновения лошади, поскольку совсем ею не интересовался: не ездил на ней, не ухаживал.

Джорджиана приоткрыла один глаз и с подозрением посмотрела на рассказчика, но он с улыбкой коснулся пальцем ее губ, прежде чем продолжить.

– Джентльмен впал в ярость. Как это не заботился! А кто обеспечивал ей прокорм и теплое стойло? Что же ей еще нужно? И тогда служанка смело поинтересовалась, знает ли он, какие трюки умеет выполнять его лошадь. Конечно же, нет. Известно ли ему, что лошадь позволяла местному коту лежать у нее на спине? Хозяин даже не слышал ни о чем подобном. А как насчет того, что лошадь спасла грума от гибели, отказавшись идти по тропе, которую затопило после ливней разлившейся рекой? Хозяин понятия об этом не имел.

Только теперь он по-настоящему пожалел, что не уделял внимания лошади. Надвигалась буря, и стоило ему представить, что это красивое, гордое и умное животное останется под открытым небом, джентльмен приказал подать другого коня, вскочил в седло и отправился на поиски. Он долго объезжал окрестности, но вдруг в одно из деревьев ударила молния, конь от испуга встал на дыбы и скинул седока. При падении тот повредил ногу и в кромешной тьме совершенно не понимал, в какую сторону двигаться.

– Почему он поехал один, не взял с собой грума? – поинтересовалась Джорджиана.

– Как мы знаем, джентльмен был не слишком проницательным, но суть не в этом.

– А в чем же?

Роберт даже в полумраке заметил, как ее губы изогнулись в полуулыбке, и с трудом удержался, чтобы ее не поцеловать.

– Наберитесь терпения. Я к ней веду.

Маркиз облокотился на подушку и подпер голову рукой – такая поза позволяла ему лучше видеть лицо Джорджианы. Пушистые темные ресницы отбрасывали тень ей на щеки, а брови – идеально очерченные дуги – казались более темными, чем волосы.

Чтобы продлить удовольствие наблюдать за ней, Роберт медленно заговорил:

– Через некоторое время наш герой поднялся на ноги и побрел куда глаза глядят, но очень скоро понял, что заблудился, и решил немного передохнуть: вылить воду из сапог и подумать, что делать дальше. Возможно, это кара: он не заслуживал своей прекрасной лошади и должен был довольствоваться животным попроще.

Он осознал, что был не слишком хорошим хозяином, и страшно переживал, что животное в полном одиночестве в дремучем лесу и могло стать жертвой молнии или добычей диких зверей.