Ставка на любовь

Танец начался, и Джорджиана принялась машинально переставлять ноги. Стерлинг не имел в виду ничего дурного, и все же… его слова уязвляли. Одна из самых близких ее подруг, Элиза Кросс, такая же робкая и тихая. Ее отец, невероятно богатый, был невысокого происхождения и очень долго питал надежды на то, что дочь удачно выйдет замуж, не жалея средств и усилий на то, чтобы выводить ее в свет. И все же Джорджиана знала, насколько несчастной чувствовала себя Элиза во время одного из сезонов в городе. Все девушки разные: одни – живые и обворожительные – способны привлечь внимание джентльменов независимо от своего происхождения или материального положения, а к другим – робким и замкнутым, никто даже не подходит… независимо от их происхождения или материального положения.

– Однажды Джоанна станет замечательной женой, – заметила Джорджиана, когда они со Стерлингом сошлись в танце.

– Кто? О, не сомневаюсь, – рассеянно ответил тот, кивнув кому-то в толпе.

– И вовсе она не беспомощная. Тебе не хуже меня известно, как сплетни влияют на мнение света: в одно мгновение все могут повернуться к тебе спиной. Она добрая и преданная, но не в том положении, чтобы игнорировать злобные сплетни.

– Тогда ей не стоит так стремиться примкнуть к высшему свету, – заметил Стерлинг. – Дорогая, ты знаешь, что общество может быть очень жестоким. И если девушка не способна вести себя так, чтобы не к чему было придраться, а если уж есть, то ей нужно подыскать себе спокойного сельского сквайра и поселиться в Хартфордшире.

Танец развел их снова. Джорджиана кипела от досады. Прав ли Стерлинг? Будет ли Джоанна счастливее, если оставит модный, но временами такой жестокий высший свет? Элиза его ненавидела, но теперь она графиня Гастингс, к ней перестали относиться с пренебрежением, да и сама она изменила отношение к Лондону. Статус, а также поддержка мужа и его семьи добавили уверенности в себе.

Теперь, когда поразмышляла на эту тему, Джорджиана вдруг осознала, что Стерлинг не выказывал желания познакомиться с Элизой до тех пор, пока та не стала графиней. Точно так же дело обстояло и с Софи: Стерлинг изъявил желание познакомиться с ней лишь после ее замужества.

Как только танец в очередной раз свел их вместе, она заметила:

– По-моему, это слишком жестоко и несправедливо. Если следовать твоей логике, то в Лондоне останется лишь кучка самых удачливых – так называемые «сливки», – которые в итоге загрызут друг друга.

Стерлинг в недоумении вскинул брови:

– Да что с тобой сегодня? Неужели стала объектом каких-то глупых сплетен?

– А что, если бы стала? – Джорджиана вздернула подбородок. – Вот начали бы все вокруг шептаться, что я дурно воспитанная невежда. Что тогда?

– Ну, такого никогда не будет! – воскликнул Стерлинг.

– И все же? Если вдруг на тебя начнут косо смотреть и проявлять недоумение по поводу намерения жениться, как ты это воспримешь?

На лице Стерлинга отразилась неприязнь.

– Что на тебя сегодня нашло? Никогда не слышал из твоих уст подобной философской чепухи. Это все из-за моих слов про мисс Хочкинс? В таком случае смиренно прошу прощения, дорогая.

Стерлинга раздражал этот разговор: он не понимал, что она хотела до него донести и почему так беспокоилась за Джоанну. Джорджиана промолчала и развернулась к другому партнеру, постаравшись скрыть царившее в душе смятение. Неожиданно у нее мелькнуло, как ответил бы Роберт, если бы она спросила о том же…

Нет, хватит! Ее не должно заботить, что сказал бы или о чем подумал маркиз Уэстмарленд, – это касалось только их со Стерлингом и ее желания выйти за него замуж.

Мысль об этом застала Джорджиану врасплох, и она едва не споткнулась. В ее сознательной жизни не было мгновения, чтобы она не хотела стать женой Стерлинга, и это продолжалось так долго, что не было причины задуматься, какой будет ее семейная жизнь… вплоть до последнего времени.

Джорджиана по праву рождения имела и статус, и имя, и довольно приличное состояние, обладала привлекательной внешностью, никогда не страдала от ложной скромности, не испытывала робости или неловкости, поскольку была умна и хорошо образованна. В Лондон, предвкушая жизнь в большом сияющем городе, она приехала с радостью и в буквальном смысле слова расцвела.

Джорджиана за десять лет пребывания в школе миссис Эптон поняла, что доброта, преданность и хорошее чувство юмора делают ее незаменимой подругой, отточила лучшие свои качества, обзавелась изысканными манерами и научилась разбираться в людях.

Неудивительно, что Стерлинг куда проще относился к таким вещам. Будучи весьма привлекательным и умным мужчиной, он наследовал графский титул, чувствовал себя уверенно, привык лидерствовать в обществе, а не следовать за другими, так что для подтрунивания над ним или высмеивания просто не находилось причин.

Тоже самое можно было сказать и о маркизе Уэстмарленде, которого сама она до недавнего времени считала высокомерным циником.