Стеклянное проклятие

Девушка удивленно взглянула на него, будто только что заметив. Но быстро пришла в себя и ответила:

– Ах, ты об этом! Нет, просто поднялась на чердак и кое-что откопала.

– Кое-что? – Оскар вытянул шею, разглядывая то, что Шарлотта держала в руках.

Чердак в доме Гумбольдтов был настоящим золотым дном. Там можно было отыскать необычайные и редкие экспонаты со всего света. При желании, этими диковинками можно было бы заполнить экспозицию целого музея. Кроме того, наверху находился еще и сундук, в котором хранились сувениры из прошлого: афиши, дневники, письма и документы. И пока Оскар увлеченно разглядывал туземные маски, музыкальные инструменты и оружие, Шарлотта рылась в содержимом сундука с энтузиазмом настоящего исследователя. Гумбольдт не возражал, и в своих экскурсиях на чердак они были предоставлены сами себе. Но как он отнесется к тому, что Шарлотта решила перенести часть содержимого сундука в свою комнату?

– Что это за бумаги? – снова спросил Оскар. – Тебе помочь?

– Нет, не стоит, – Шарлотта отвернулась, чтобы Оскар не мог рассмотреть ее ношу. Но ему все-таки удалось заметить лежавший сверху лист со старинным генеалогическим древом и толстый том в кожаном переплете.

– Родословные и старые семейные альбомы? – поинтересовался он. – Зачем они тебе?

– Это тебя не касается! – огрызнулась девушка. – Не суй нос не в свое дело.

– Ладно-ладно, – Оскар примирительно вскинул руки. – Не хочешь говорить – не надо. Я всего лишь хотел помочь.

– Пропустишь ты меня или нет? – сердито пробормотала Шарлотта.

– Нет ничего проще. – Он сделал шаг в сторону, и девушка быстро прошла мимо.

При этом из груды, которую она тащила, выпала небольшая кожаная папка, раскрывшаяся на полу. Оскар быстро наклонился, чтобы поднять ее, – это оказалась та самая папка, в которой Гумбольдт хранил все свидетельства о рождении. Когда он протянул папку Шарлотте, та моментально захлопнула ее и присоединила к другим документам. Ее глаза сердито сверкнули, но затем взгляд девушки смягчился.

– Спасибо, – сказала она. – И ради Бога – не выдавай меня. Я хочу разобраться в одной странной истории и не хочу, чтобы все вокруг об этом знали. Обещай никому не рассказывать.

Оскар кивнул.

– А мне-то потом расскажешь?

– Как только пойму, что тут к чему. Обязательно! – С этими словами она повернулась и исчезла в своей комнате.

4

Нетерпеливо барабаня пальцами по рукояти шпаги, Джейбс Уилсон поглядывал в окно. Мимо проплывал мокрый от дождя Лондон. Люди прятались под навесами домов, поднимали над головами портфели и раскрывали зонтики, чтобы хоть как-то защититься от падающей с неба воды. Повсюду царила рождественская суматоха. Витрины магазинов были празднично украшены, а у дверей торчали уличные музыканты, во все голоса распевавшие рождественские гимны.

Уилсону никогда не нравился этот праздник. Запах печеных яблок, карамели и пряников заполнял все улицы города. А эти чертовы ряженые и детишки с распахнутыми глазами и улыбками до ушей! Будь его воля, он бы уже давно отменил Рождество.

Наконец экипаж добрался до парка, развернулся и направился в сторону Триумфальной арки. Еще несколько минут – и он уже стоял перед домом номер сорок восемь. Уилсон выпрыгнул на мостовую, сунул кучеру двадцать шиллингов и, пригнув голову, понесся к двухэтажному зданию в классическом стиле, служившему для размещения иностранных гостей факультета. Обычно все апартаменты здесь были заняты, но сегодня, в канун Рождества, большинство пустовало, и Франсуа Лакомб оказался единственным постояльцем. Он занимал две комнаты в восточном крыле, одну из которых превратил в рабочий кабинет.

Этот французский астроном напоминал собаку на сене: держал крайне важную для Уилсона информацию при себе и не желал поступиться ею ни на йоту. Британец уже получил два категорических отказа, пытаясь подобраться к столь желанным документам. Для начала он обратился к Лакомбу лично, сопроводив свою просьбу подарками и лестью, – и нарвался на любезный отказ. Затем к французу был отправлен Патрик О’Нил, – и на сей раз отказ звучал гораздо жестче. И теперь оставался последний, решающий шанс.

В холле никого не оказалось, и Уилсон незамеченным поднялся на второй этаж. Лестница была устлана ковром, так что поднимался он практически бесшумно. На верхней площадке титулованный астроном прислушался. Где-то звучала музыка. Он осторожно прошел по коридору и, наконец, оказался перед дверью апартаментов Лакомба. Музыка доносилась из кабинета: там играл граммофон. Вальс «Голубой Дунай» Иоганна Штрауса, как ни странно, пользовался у астрономов особой популярностью. Похоже, Лакомб с головой погрузился в работу.

И тогда Уилсон принял решение. Как знать, возможно, маленькую кражу никто даже не заметит.