Стеклянное сердце

Он не стал ее больше задерживать — видимо, тоже спешил. Сразу прошел от калитки к машине, оставленной чуть в стороне. Тая — к себе. Отпирая дверь, пробормотала сквозь зубы: «Ну вот, появились они, первые ласточки, о которых Тереха предупреждал». Потом оглянулась с крыльца, прежде чем войти в дом. И удивленно замерла на несколько секунд: у машины, которая разворачивалась сейчас возле ее забора, был тот самый знакомый номер: 987! Промелькнул через незаплетенную вьюнком калитку, а Тая машинально обратила на него внимание, как на старого знакомого. Вот, значит, чья эта машина! Агента по продаже недвижимости! Ну, тогда нечего удивляться, что он здесь крутится, учитывая, что спрос на участки в их поселке за последнее время не на шутку возрос. Успокоенная и разочарованная одновременно, Тая закрыла за собой дверь, снова переключившись на мысли о супчике.

После еды она добралась-таки до тети Риты. Вдвоем они обсудили предстоящие похороны, Тая внесла свою долю в общий котел и уточнила, чем еще сможет помочь. Потом, когда этот разговор был уже закончен, поинтересовалась:

— Тетя Рита, а вы, случайно, не знаете, есть ли у Демидова лодка? Ну, у того, который построился на озере?

— Да кто его знает, Таечка. Это Элька на него все ярилась, а мы-то особого внимания не обращаем. Живет себе и живет. Озера вроде не загрязняет, да это и не в его интересах, оно ж у него под носом. Наоборот, вроде как облагораживать его собирается, причал построить, яхту свою сюда привезти. Элька как узнала о его планах, так чуть с ума не сошла, а по мне, так никому он сильно не мешает, даже со своей яхтой, озеро-то большое. Тем более что он, говорят, и для поселка тоже кое-что делает. Вот, например, о нормальной дороге сюда хлопочет. Давит там на какие-то свои кнопочки в городе, да и деньгами готов определенную долю внести. А ведь это уже прямой плюс для всех, кто здесь живет.

— Элька бы сказала, что купил он вас всех этой еще не построенной дорогой.

— Точно, Таечка! Именно так она и говорила. Но, по-моему, зря она так на него злилась, как-то даже уж слишком. Надо ведь было понимать, что жизнь не стоит на месте и что все равно в ней будет что-то меняться. Даже на озере.

Тая не стала спорить. С одной стороны, тетя Рита была, возможно, права. Но с другой — если все, кому не лень, кинутся строить себе поместья у озера, то что же там вскоре будет? Даже представить страшно. Тая и не думала, что ее так заденет нарисованная в воображении картина. Мелькнула мысль: а не продать ли в самом деле дом, чтобы никогда здесь больше не появляться? Чтобы не видеть и не знать всего, что тут будет еще твориться? И не терзаться из-за этого. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон.

Но, вернувшись от тети Риты в родные стены, Тая поняла: нет, никогда она их не продаст! Не сможет. Ведь это как отрезать от себя что-то очень важное, без чего вроде бы и можно прожить, но только уже с чувством понесенного ущерба, который потом ничем не восполнишь. А что до с глаз долой… Не так-то все просто! И Метелин — яркий тому пример. При их совместной жизни Тая иногда, бывало, едва могла его выносить, и отчего-то в иные дни буквально все в нем ее раздражало. А теперь даже думать о нем не может без того, чтобы все не переворачивалось внутри, но уже совсем по иной причине. Вот тебе и убрала с глаз подальше! И чего бы теперь только не отдала за то, чтобы хоть еще раз взглянуть! Да поздно. На днях Тая не удержалась, позвонила ему. Повод был — девять дней со дня Элькиной смерти.

— Ты приедешь? — спросила она его. — Я не стану устраивать массовых застолий, просто посидим в узком кругу, с теми, кто действительно хорошо ее знал.

Сказала и замерла, ожидая, что он ответит. И молясь в душе: «Ну согласись!» Однако услышала в ответ спокойно-рассудительное:

— Нет, Тай. Думаю, не стоит. У меня тут дела скопились, надо разгребать. А Эленьку я и так не забываю, ты в этом не сомневайся.

— Ну ладно, как знаешь, — Тае понадобились все ее силы, чтобы скрыть охватившее ее разочарование. — Тогда прости, что побеспокоила. Пока.

Попрощалась и бросила трубку, потому что слезы уже наворачивались на глаза. Не приедет! Значит, не хочет ее увидеть, как она — его. Иначе не стал бы отказываться! А дела… Что там за дела у него могут быть, у свободного и одинокого, приехавшего с вахты в законный отпуск? Ответ напрашивался сам собой: если это не было пустой отговоркой, то, значит, он там сейчас не один. Что-то делает не у себя, а у какой-нибудь очередной своей пассии. А может, и просто развлекает ее, не желая оставлять одну. Да может, уже и не пассию, а гражданскую жену — кто знает?