Стеклянное сердце

Тая внимательно вгляделась в снимок со вспышкой. Три лица. Одно действительно напоминает охранника. Но точно сказать трудно, здесь он запечатлен вполоборота. А при первой встрече возле ворот Тая не слишком его рассматривала, не до этого было. Сегодня же он вообще только мелькнул перед ней несколько раз целиком, а не до пояса, когда нагибался к сиденью за телефонами.

За двумя телефонами! Таю будто током прошибло! Откуда он мог знать, что у нее есть телефон сестры?! И не просто есть, а найден. Как он там сказал?! «Давай сюда телефон, который тебе этот жмурик принес?!» Но Тереха принес его ночью, прямиком от озера направившись к ней! Так что, выходит, этот громила уже тогда за ней следил? Даже ночью?! Или за Терехой? Нет, вряд ли. Кому он мог потребоваться, этот безобидный пьяница, шатающийся каждую ночь лишь с одной, вполне конкретной целью? Значит, следили все-таки за ней! И слышали, как Тереха сказал ей со двора о своей находке. А потом, помнится, уже расставаясь, Тая с Терехой и еще что-то обсуждали на крыльце, и вроде как опять же имеющее отношение к Эльке. Что же это тогда выходит?! У Таи даже дыхание перехватило от внезапной догадки: это что же получается, что Тереха не сам упал в ту траншею?! Могли ли его туда столкнуть? И с жестокой ясностью Тая вдруг поняла: могли! И предварительно допросить тоже могли, подробно все выяснив насчет телефона, а потом заставив замолчать навсегда. Может, даже и били, но кто бы взялся считать синяки на теле вечно пьяного парня, который и сам не ленился изо дня в день их себе набивать? Дали заключение, что смерть наступила в результате падения, а сам он туда упал или его столкнули — тоже никто не взялся выяснить.

Тая вспомнила Тереху на дне траншеи, тощего, потрепанного, с его нелепо повернутой головой, и у нее внутри все словно оборвалось. Страшно было осознать, что ты пусть и косвенно, но являешься причиной гибели другого человека! А ведь все сходилось к тому, что так оно и есть! Фраза, оброненная сегодня громилой, и то несовпадение по времени между Терехиным уходом и его падением, которое Тая не смогла бы точно подтвердить, но которое все-таки подсознательно ощутила еще при беседе с Трофимом Михалычем, — все говорило об этом!

— Господи! — прошептала она, мучительно сжимая ладонями виски. — Да что же это такое здесь творится? И что мне теперь делать?

Первым и самым разумным ответом на ее второй вопрос было бы — послушать громилу, ворвавшегося к ней сегодня в машину, и уехать отсюда подальше, чтобы все забыть как кошмарный сон. Но Тая знала, что никогда не забудет! Гибель родной сестры, трагическая смерть непутевого, но доброго Терехи, и какое-то совершенное здесь преступление, страшное, судя по тому, как его пытаются скрыть, — все это наверняка будет преследовать Таю долго и мучительно. И чтобы избежать подобных терзаний, Тае остается только одно: принять у сестры ее смертельную эстафету. И остаться здесь, чтобы попытаться раскрыть совершенные преступления.

Делать это надо быстро, пока за нее тоже не взялись всерьез. Но самой, без чьей-либо помощи, потому что Трофим Михалыч и слушать ее не станет, скажет, что снова она преувеличивает и надумывает то, чего не надо. В следственном комитете тем более не возьмутся снова открывать уже благополучно закрытые два дела, которые к тому же потом могут оказаться «глухарями». А втягивать еще кого-то в смертельно опасную игру — нет. Тая прекрасно понимала Эльку, тоже не ставшую этого делать. Но если бы сестра в свое время хотя бы намекнула ей о том, что здесь творится! Впрочем, даже после намека, поняв, что сестре угрожает опасность, Тая примчалась бы к Эльке, начала бы выпытывать все до конца. Так что у Эльки был только такой выбор: или рассказать все, или не говорить вообще ничего, и она выбрала последнее. Не оставила Тае той путеводной ниточки, за которую можно было бы теперь надежно ухватиться. Потому что наверняка не верила в то, что может умереть! Ведь это обычно уже пожилые и умудренные печальным жизненным опытом люди понимают, что в этом мире может случиться все, что угодно, в любой момент и с каждым. Более молодым свойственно думать, что беда может произойти с кем угодно, но только не с ним. И Элька была такой. Нет, уже не наивной девчонкой, но бесшабашной, отчаянной, предпочитающей не думать о грозящих последствиях. И в итоге у Таи на руках были теперь только эти снимки, на которых запечатлены что-то делающие неизвестно кто. Да и то найденные совершенно случайно.