Стеклянные дети

Кирилл и Инга бродили по пустынному пляжу, в какой-то момент уже взявшись за руки, иногда молча, иногда что-то друг другу рассказывая, больше из детства, из юности. Им не хотелось трогать время сегодняшнее, они как будто уплыли вместе из этой жизни на красивой бригантине, очутились на острове под названием «мечта». Только вдвоем, зная, что нужно возвращаться и все, что случилось, – временно, сон, но почему бы не случиться сказке в жизни? Как там у Грина? «Чудеса нужно делать своими руками».

Какая разница, что впереди? Все за кормой. Важно только сегодня. Ты и я. И этот берег, и этот закат. И не важно, что прохладно, спасти может твой пиджак или даже рубашка. И вот уже рядом красивый мужской торс, привыкший к морскому ветру. Ветер надувает парусом рубашку. И как со всем этим быть? Поддаться… Их уберег от более близких отношений только диагноз Инги. Все-таки Кирилл был врачом и не мог себе позволить лишнего. И, возможно, именно поэтому чувства Инги были еще сильнее. Кто это сказал, «секс заканчивается в постели»? Именно тогда Кирилл сделал те фантастические снимки. Женщина и море. Она чувствовала себя практически морской нимфой. Позировала с удовольствием, ничего не стеснялась, ей хотелось чувственности, раскованности, быть желанной. А ответа на ее желание у фотографа было хоть отбавляй.

Совместный снимок для них сделал Михалыч. Инга, сама того не желая, подвинулась к Кириллу очень близко и прислонила голову к его плечу.

– Если получится что-нибудь достойное, я пришлю.

– Не стоит…

– Это же только фотографии. Где ты живешь в Москве?

– В Брюсовом переулке.

Удивительно, что Кирилл не стал охать про центр.

– Это тот Брюс, который все начинал сначала?

– Не знаю, вроде нет. Ты о ком?

– Подожди, я тебе расскажу. Это важно. Я много про этого Брюса думаю, если хочешь, он для меня своеобразный символ. Есть такая легенда. Роберт Брюс – один из самых почитаемых в народе правителей и борцов за независимость Шотландии. Заметь, король! И что интересно, на всех его изображениях всегда рядом паук. И это не случайно. Есть такая старинная шотландская легенда о Роберте Брюсе и пауке! В начале XIV столетия после ряда неудач Роберт Брюс был вынужден бежать от захвативших Шотландию англичан и укрылся на маленьком острове близ побережья Ирландии, где он провел около года. На родине его уже давно считали погибшим, а его дело безнадежно проигранным. И вот однажды Брюс лежал в хижине и размышлял о том, что все кончено, как ему ни жаль. Именно в этот момент он обратил внимание на паука, который раз за разом безуспешно пытался закрепить свою паутину на потолочной балке. Когда сорвалась его шестая попытка, Брюс сказал пауку: «Посмотрим, что ты будешь делать сейчас. Я тоже шесть раз пытался стать королем и все время терпел неудачу». Паук предпринял седьмую попытку, и она оказалась успешной. Вот такая легенда.

– И что же Брюс?

– У Брюса все получилось, он вернулся победителем.

– То есть главное – верить и не сдаваться?

– Главное – что-то делать. А потом верить и не сдаваться.

– Нет, наш Брюс другой! Московский Брюс!

Кирилл отпускал Ингу тяжело. Он увидел в ней женщину, увидел совершенно новый образ, который ему еще не встречался. Была жена – данность, которая порой раздражала, порой удивляла, порой бесила своей въедливостью, непониманием, другими взглядами на жизнь. Но она всегда оставалась женой. Если он ненадолго уходил от Майки налево, то всегда с радостью возвращался. С удовольствием уходил и с удовольствием возвращался. А Ингу он отпускал с сильной внутренней тоской, с пониманием, что это его кусок жизни, но почему-то его сейчас отрезают. Нарастет на этом месте что-то новое, и останется рубец, который всегда будет о себе напоминать. И все-таки она совершенно нездешняя.

Кирилл видел вопрос в глазах Инги, но не попытался удержать. Испугался – будем честными перед самими собой. В основном сворачивал на медицинскую тему. Дурак. Какой дурак, они бы могли родить их общего ребенка. Он потом столько думал об этом. Почему он не разрешил себе тогда? Поставил запрет? Посчитал себя недостойным? Боялся, не вытянет? Комплекс провинциальности. Но именно Инга тогда дала толчок ко всей его новой и успешной жизни, карьере. Ему хотелось быть достойным ее, а может, хотелось доказать: я еще не то могу! И получше твоего мужа!

37

Инга вернулась в Москву окрыленная, много рассказывала про Кирилла, про клинику, про ЭКО; убедила Глеба, что только так, и никак по-другому. Глеб видел возбужденность жены, но ни про какие там чувства ничего не подумал, списал все на состояние здоровья, на предчувствие новых возможностей.

А потом началась тема ЭКО, и постоянно всплывало имя доктора из южного городка. «Кирилл Кольцов сказал. Кирилл Кольцов считает так, уверен в том, доказывает это». Инга сама не замечала, сколько раз на дню возникало это имя в ее высказываниях. Пока мама не сказала:

– У тебя там что-нибудь было?

– С чего ты взяла?

– А ты себя послушай. И Глеб, по-моему, уже напрягается. Ты давай поаккуратнее.

– Мама, не выдумывай.