Стеклянный человек

Смысловик. Никто ни о чем не забыл. Забвения больше нет. Есть только движение вперед.

Затемнение.

Медленный выход из затемнения.

Та же комната. Возле окна лежит Воронцов.

Воронцова и Любовь сидят в креслах, Максим застыл на пороге.

Воронцов лежит неподвижно.

Воронцова (тревожно). Не встает чего-то…

Максим. Встанет.

Воронцова. Может, ему помочь?

Любовь. Нельзя. На месте сиди.

Пауза.

Воронцова (привстает). Да что ж такое?

Максим. Сиди!

Воронцов (ворочается). Гребаная мать…

Воронцова (истерически радостно). Ожил!

Воронцов. Любитесь в рот…

Любовь. Батя ожил!

Радостные голоса: «Ожил! Ожил!»

Воронцов, матерясь, встает и подходит к окну. Смотрит на родственников, держась за подоконник. Они окружают его.

Любовь. Папочка, расскажи, где ты был.

Воронцов. В аду.

Воронцова. В аду?

Пауза.

Воронцов. Там повсюду серо-желтые пятна, как от детского говна.

Воронцова. Что же это было?

Воронцов. А хер его знает. Они гудели, бродили вокруг, бродили. Потом пришел какой-то мужик с чашкой, который пил кровь. Тьфу, вспоминать не хочу. Двести лет паранойи. Двести лет! Двести лет она меня драла. Все время в бреду. Потом, наконец, почувствовал, как сползаюсь к могиле. Черви меня понемногу отрыгивали, мясо на кости накручивали. Жидкость в меня полилась из земли…

Воронцов. А что перед самой смертью было?

Воронцов. Бога видел.

Любовь. Ну и как он?

Воронцов. Мудак. Как пидор докопался: почему так, почему эдак. Кино какое-то показывал. Ну, я его на хрен послал и как по желобу себе в мозги скатился.

Воронцова (обнимает его). Вот и правильно, папа.

Воронцов. Два часа брехал: не бухай, не трахайся. А когда время подошло, я встал и говорю: «Иди-ка ты в Пизу». И ожил. Подумаю только, сколько ждет меня по всей России говна и блевоты, сколько я в командировках баб перетрахаю, сколько они у меня мозгов через член высосут… А денег сколько, а жидкостей всяких вытечет и втечет, сколько раз моргну, сколько – пердну. Все это встает передо мной, как будто откопанное.

Любовь (отряхивает). У тебя опарыш из уха выпал.

Воронцова. Они еще около месяца выходят, пока тело не окрепнет. И земля в волосах… (целует мужа). Ты мой любимый зомби.

Любовь (целует отца). Могилой пахнешь…

Обнимают и целуют Воронцова.

Любовь. А ты папу приласкать не хочешь?

Максим. Хочу. Но по расписанию я должен срочно сходить в туалет. Прошу прощения.

Уходит.

Воронцов (дочери). И как тебя угораздило выйти замуж за жида?

Воронцова. Одно радует: разведутся.

Воронцов (целует Любовь в лоб). Зарастет плевочка у моей девочки. Уменьшится, съежится и в маму топ-топ-топ…

Смеются.

Туалетная комната.

Максим входит в туалет и закрывает за собой дверь. Минуту стоит молча, прислонившись спиной к двери. Спускает воду.

Дверь открывается, в туалет входит Смысловик.

Максим. В чем дело?

Смысловик закрывает дверь.

Смысловик. Это мой вопрос. В чем дело, Максим?

Максим. Я не понимаю…

Смысловик. Что вы сейчас делали?

Максим молчит.

Смысловик. Что вы сейчас здесь делали? В этом месте. Чем вы занимались?

Максим. Разве вы не понимаете…

Смысловик. Догадываюсь.

Максим. Хотите, чтобы я произнес это вслух?

Смысловик. Да.

Пауза.

Максим. Я испражнялся.

Смысловик. Вы можете это доказать?

Максим. Я должен это доказывать?

Пауза.

Смысловик. Мы отключили канализацию.

Максим бледнеет.

Смысловик. Чтобы ответить на ваш вопрос о доказательствах. Чтобы на судебном заседании мы могли сказать: в трубах было пусто, и мы можем это доказать.

Максим. Хотите меня запугать?

Смысловик. Хочу вам помочь. Тот, кто не отсасывает вовремя кал из канализации, кто не отрыгивает пищу, тот ставит под угрозу естественное течение времени.

Максим. Мне горько сознавать, что мой метаболизм угрожает жизни целой страны (отстраняет его). Мне нужно идти.

Смысловик. Я могу сделать так, что вам некуда будет идти.

Максим (останавливается). Чего вы хотите?

Смысловик. Поговорите с Сергеем. Он ваш друг.

Пауза.

Максим. Нет.

Смысловик. Не можете простить его? О, какой вы гордый!

Максим. У вас волосы отслаиваются. И кожа.

Смысловик (проводит рукой по голове). Есть немного.

Бросает волосы в унитаз.

Максим. Вы недавно восстали?

Смысловик. Да, относительно.

Максим. Но вы же молодой человек.

Смысловик. А молодые не умирают?

Максим. Почему вы умерли?

Пауза.

Максим. Если не скажете, я никуда не пойду.

Смысловик. Самоубийство.

Максим. Неужели? А причины?

Смысловик. Ну… все говорили про конец света. Было так страшно. Мой сосед… он убил собственного ребенка.

Максим. Такое было повсюду…

Смысловик. А потом я выглянул в окно и увидел, как это приближается. Огромная синяя гора на небе; все тоже стало синим, без ветра гнулись деревья, искры на металлических предметах. Ужас, ужас…

Максим. Я помню.

Смысловик. Этого нельзя помнить.

Хватается за дверную ручку. Максим удерживает его.

Максим. Как ты умер? Как умер?

Смысловик. Я все забыл, клянусь!

Максим. Что ты сделал?

Смысловик. Я просто смотрел в окно.

Максим. И выпрыгнул, да?

Смысловик. Из-за притяжения: синяя гора.

Максим. Ты прыгнул, не смог вынести кошмара?

Смысловик. Меня просто вытянуло наружу.

Стук в дверь.

Воронцова. По расписанию я должна покакать.