Стеклянный Дворец

— Я не хочу. Не хочу уезжать.

— Элисон, ты не можешь думать только о себе.

— Ты не понимаешь, Дину, я — территориальное животное. Я скорее заберу с собой нескольких из них, чем отдам свое.

— Элисон, послушай, — Дину сжал ее руки и тряхнул их. — Тебе придется это сделать… Если не ради себя, то ради твоего дедушки.

— А как насчет плантации?

— Илонго будет ей управлять в твое отсутствие… Вот увидишь… Ты можешь ему доверять, ты это знаешь.

— А ты? Ты ведь поедешь с нами, да?

— Элисон, мне нужно вернуться в Бирму… Моя семья… наверное, она сейчас во мне нуждается.

— Но сначала ты можешь поехать вместе с нами с Сингапур, наверняка там ты найдешь пароход. Возможно, это будет даже проще.

Дину немного подумал.

— Может, ты и права… Я поеду.

Элисон дотронулась до его руки.

— Не думаю, что смогу уехать без тебя. Особенно теперь.

— Почему теперь?

Она уткнулась лбом в его грудь.

— Потому что я думаю, что люблю тебя, Дину, или что-то вроде того. Раньше я этого не знала, но теперь знаю.

Дину притянул ее ближе. Ему было всё равно, что у нее произошло с Арджуном, ничто не имело значения, кроме одного — она любит его, а он любит ее. Больше ничто не играло роли, ни самолеты, ни бомбы, ничто кроме этого. Именно таково счастье, он ничего подобного раньше не чувствовал — такого растворения и восторга, когда все внутренние органы словно сливаются с разумом, наполняют глаза — разум становится телом, а тело отзывается на радость разума, когда перестает существовать ощущение реальности.

***

Хотя закат наступил лишь две минуты назад, под пологом гевей было уже темно. Арджун за последние несколько дней слышал много жалоб на эту местность, но лишь теперь осознал исключительную обманчивость окружения. Его охватило странное чувство, что он вошел в картину, созданную для обмана зрения. Временами туннель листвы вокруг становился неподвижным и пустым, но спустя мгновение, казалось, оживал. С каждым шагом фигуры и формы словно появлялись и вновь исчезали, когда ряды деревьев выравнивались. Каждое грациозно изогнутое дерево обещало укрытие, но не было ни единого места, которое не могло бы превосходно простреливаться.

Арджун знал, что на плантации укрылись еще многие. Временами он ощущал их присутствие вокруг. Время от времени он слышал шепот и звуки шагов, отзывающиеся эхом по длинным странным коридорам, протянувшимся во всех направлениях. Иногда он слышал где-то рядом какой-нибудь звук. Он резко поворачивался, но обнаруживал, что всего лишь наступил на скрытую под ковром мертвых листьев ветку. В этим сумраке невозможно было отличить движение от неподвижности, настоящее и иллюзорное, казалось, неразрывно сливалось.

Лишь когда сумерки превратились в полную темноту, он услышал щелканье затвора. Откуда-то совсем близко послышался шепот:

— Каун хаи? Кто это?

Голос звучал знакомо, но Арджун подождал, пока не услышал его снова.

— Каун?

На этот раз он был уверен.

— Кишан Сингх?

— Сахиб.

Арджун сделал пару шагов вправо и столкнулся лицом к лицу со своим денщиком.

— Как ты меня нашел? — он со всей серьезностью отдал честь отсалютовавшему Кишану Сингху, пытаясь не выдать всю глубину своего облегчения.

— Меня послал Бакленд-сахиб, — ответил Кишан Сингх.

— Где он?

— Вон там.

Оказалось, что Кишан Сингх сбежал на плантацию вместе с десятком других солдат батальона. Они сумели держаться вместе во время неразберихи, последовавшей за атакой японских танков. Случайно они наткнулись на Харди и на подполковника Бакленда. Капитан Пирсон пропал. Теперь они пытались разыскать кого-нибудь еще.

Подполковник Бакленд сидел, прислонившись спиной к стволу, его правая рука висела на импровизированной повязке. Он поприветствовал Арджуна кивком и жестом левой руки.

— Рад, что вы снова с нами, лейтенант.

Арджун с радостью снова услышал этот глухой голос и улыбнулся.

— Я тоже рад вас видеть, сэр. Что с рукой?

— Просто царапина, и о ней уже позаботились. К счастью, с нами медик, — подполковник Бакленд напряженно улыбнулся Арджуну. — Садитесь, Рой. Теперь нет смысла во всех этих церемониях.

— Спасибо, сэр, — Арджун расчистил себе место на ковре из опавших листьев.

— Вы будете рады узнать, что Харди тоже жив, — сказал подполковник Бакленд. — Я послал его за водой. У нас ее мало осталось.

— Всё случилось так быстро, сэр.

— Да, весьма быстро, — голос подполковника Бакленда затих. Когда он снова заговорил, его голос был хриплым, скрипучим, почти неузнаваемым.

— Скажите, лейтенант, вы думаете, что я всех подвел?

В его тоне было что-то трогательное.

— Нет, сэр, — горячо ответил Арджун. — Вы ничего не могли сделать, сэр.

— Всегда можно что-то сделать.

— Но что вы могли сделать, сэр? У нас не было поддержки с воздуха. Мы не знали про танки. Это не наша вина, сэр.

— Когда командуешь, это всегда твоя вина.

Некоторое время они молчали. Наконец, подполковник сказал:

— Знаете. о чем я думаю, Рой?

— Сэр?