Стеклянный Дворец

Пара планировала провести брачную ночь в гостинице при почтовой станции, где остановился Раджкумар. С помощью Первой и Второй принцесс Долли тайком вытащила из Отрэм-хауса кое-какие вещи и узелок с одеждой. Первая принцесса дала ей сережки, а Вторая — нефритовый браслет. Они были счастливы за нее и уверены, что другие сестры тоже. Но пока, чтобы хранить новости в секрете, двум младшим принцессам ничего не сказали. Позже, когда всё будет подписано и скреплено печатью, Долли могла бы вернуться в Отрэм-хаус с новым мужем, чтобы отдать дань уважения.

Всё шло по плану, пока Долли и Раджкумару не пришло время поставить свои подписи. Ума была единственной возможной свидетельницей, а слуг Долли просить отказалась. Но тогда чудесным образом появилась в своем гаари миссис Камбатта, фотограф из Бомбея, вместе с кофрами и камерой. Раджкумар выбежал из дома, чтобы затащить ее внутрь. Она охотно согласилась стать свидетельницей, а потом все вышли в сад. Администратор попросил принести шампанское. С моря дул легкий бриз, а свет был мягким и золотистым.

Камера миссис Камбатты была превосходного качества: квадратный аппарат компании "Графлекс" 1901 года выпуска с однолинзовым отражателем, соединительным мехом и козырьком. Она была снабжена широкоугольным объективом компании "Глоуб", который прекрасно показал себя при съемке панорам. До того, как использовать первую пластину, миссис Камбатта потратила полчаса, работая с актинографическим экспонометром "Хантера и Дриффилда", рассматривая деления линейки и подкручивая калибровочный цилиндр в соответствии с текущим временем и широтой. Затем, поднятой рукой дав сигнал готовности, она быстро экспонировала несколько пластин, отходя от камеры, чтобы взглянуть на группу, прежде чем нажать на кнопку затвора Гери.

В сумерках Раджкумар и Долли собрали вещи. Ума одолжила им гаари Канходжи. По пути к гостинице Долли изменила решение.

— Давай поедем в Отрэм-хаус прямо сейчас, — сказала она Раджкумару. — поговорим с королевой, покончим с этим.

К тому времени, как они добрались, уже стемнело. В комнате короля горела лампа, а другая — в сторожке Саванта. Долли подумала, что принцессы внизу, сидят вокруг единственной лампы, чтобы сэкономить масло. Как они удивятся!

Ворота были заперты, и она попросила Канходжи постучать. Тот колотил минут пять, но ответа не последовало.

Долли подошла к окну сторожки и постучала по деревянным ставням.

— Моханбхай, — позвала она. — Открой ворота. Это я, Долли. Приехала попрощаться. Открой ворота.

Свет переместился из комнаты наружу, и парой минут спустя раздался шепот Саванта:

— Долли?

— Ты где, Моханбхай?

— Здесь, у столба ворот, — он вглядывался в щель между стеной и воротами. — Долли, мебия знает. Она велела мне тебя не впускать, не открывать ворота.

Долли вздохнула. Как она может покинуть Ратнагири, не попрощавшись с королем и королевой, с принцессами?

— Но ведь это я, Долли. Впусти меня.

— Не могу, Долли. Ты знаешь, что я бы открыл, если б мог. Но мебия в ярости. Ты знаешь, какой она может быть, когда злится.

Настала тишина, а потом над воротами появился узелок с одеждой.

— Мебия велела уложить кой-какие твои вещи, — сказал Савант. — Велела мне убедиться, что ты их получишь.

Долли позволила узелку упасть на землю.

— Моханбхай, впусти меня, — теперь она умоляла. — Всего на несколько минут. Только попрощаться.

— Не могу. Правда не могу. Мебия сказала, что выкинет меня, если я это сделаю, сказала, что даже имя твое слышать больше не хочет.

Долли заплакала, колотя по столбу.

— Не плачь, Долли, — посмотрел на нее через щель Савант. — мы будем по тебе скучать, все мы. Смотри, девочки машут тебе сверху.

Четыре принцессы стояли прижавшись друг к другу у окна наверху. Они махали ей, а она попыталась ответить, но ноги подкашивались. Долли с рыданиями упала на колени. Раджкумар поспешил ее поднять. Держа ее одной рукой, он подобрал узел с одеждой другой.

— Пойдем, Долли. Идем. Ничего не поделаешь, — он поднял ее и посадил в гаари.

— Чало, чало, джалди чало.

Когда они ехали мимо полицейских казарм и плаца, некоторые жены и дети констеблей вышли помахать на прощание. Похоже, все знали, что мисс Долли уезжает.

Долли помахала в ответ, яростно вытирая слезы с лица. Она не позволит украсть у себя последний взгляд на эту аллею — склонившиеся кокосовые пальмы, развевающийся над тюрьмой Юнион Джек на шесте с крюком, покосившиеся чайные в начале улицы. Это был ее дом, эта узкая улица с покрытыми мхом стенами из латерита. Она знала, что больше никогда этого не увидит.

Долли прислонилась к сиденью, прижимая к себе старую одежду. И снова узелок с одеждой, только в этот раз она не несет его на голове.

***

Подняв руку, чтобы постучать, Ума заметила, что дверь в кабинет администратора слегка приоткрыта. Она увидела его через щель. Он сидел прямо на кресле с высокой спинкой, уставившись в пространство, очки болтались на шее.

Когда она постучала, он вздрогнул и обернулся.

— Войдите.