Стеклянный город

– Одиночество. Мир, равнодушный к его чаяниям и надеждам. Волшебные сны, которые разбивались о реальность. Мир стал жить слишком быстро, время летело, люди черствели – и среди них ему не находилось места. Хотя он был талантлив во многих сферах – архитектор, художник, музыкант – но он рано начал понимать, что одного таланта недостаточно. Ему важно было созидать, оставить за собой что-то великое, нет, жить в этом великом – а мир перестал нуждаться в великолепных храмах и дворцах, в вечных музыкальных произведениях и рецептах, задающих традицию. Миру понравилось меняться и не зависеть ни от чего, колеса прогресса набирали ход, а он оставался на перроне. Тогда он и поссорился со всеми миром сразу и ушел.

– В самом деле грустная сказка, но при чем тут мы? – нахмурился Хью.

– Скажите, вам снится скрипка? – невпопад ответила Гвендолин. – Преследует манящий таинственный звук?

Хью помедлил, но решил ответить честно:

– Да, снится. Уже много лет. Скрипка и калейдоскоп ярких огней.

– А мне снится скрипка и полет на карусели… – прошептала Бритт и вдруг ахнула, прикрыв ладонью рот.

– Я часто слышала скрипку из окон часовни моего университета, – пробормотала Меган, упершись взглядом в стол.

Гвендолин печально посмотрела на них – на всех сразу и каждого по отдельности.

– Вот вам и ответ. Вы услышали музыку – а значит, рано или поздно, ступили бы на эту землю. Это было неизбежно. В конце концов, вы уже вложили многое в его существование…

– Но это другая сказка! – выпалила Бритт. – Про музыканта. Он увел детей из города…

– Потому что его обидели, – оборвала ее Гвендолин. – И это частый сюжет. Вопрос только в размахе, с которым этот сюжет потом возвращается в мир. Как резонирует и как проявляется в последствиях.

– Чего вы хотите? – Бритт вскочила на ноги, и Хью схватил ее за руку, опасаясь, что она натворил дел.

Бритт выглядела бледной, очень бледной, и испуганной.

– Зачем вы рассказали нам все это? Что вы от нас хотите? Зачем?

– Хочу помочь вам стать резонерами. Стать последствиями. Покинуть Марблит! – воскликнула Гвендолин, тоже вскакивая на ноги. – Но за это вы должны помочь спасти Роуза. Отпустить его призрак на свободу, но сначала – вызволить из ратуши. Я буду с вами, я сделаю все, чтобы защитить вас от господина мэра и его последователей, но я прошу вас – верните моего брата. Вы – сможете. Мне это не под силу.

* * *

– Почему мы? Что за чертовщина с этим поездом? И что за птицы? – подорвалась Бритт. – Если уж начали рассказывать – так рассказывайте все до конца!

Гвендолин вздохнула.

– Что ж… Вы уже знаете что-то о птицах?

– Да… От мистера Лайта, – пробормотала Меган. – Про то, что птицы как-то связаны с поездом.

– Мистер Лайт и прав, и не прав одновременно. Будучи простым жителем Марблита, выполняющим свой долг и свою функцию, а по вечерам утешающимся игрой господина мэра, он, разумеется, не посвящен во все тонкости устройства существования города. Но не удивительно, что он связал появление птиц с прибытием поезда – эти события в самом деле идут одно за другим. Птицы появляются каждый раз, когда приходит поезд – и случается несчастье.

– Почему? – непонимающе спросила Бритт.

– Потому что в городе появляются гости, – сказала Гвендолин. – Гости всегда приезжают на поезде. А птицы чуют, когда появляется новая кровь…

– Да что за птицы вообще? – не выдержал Хью. – Стервятники?

– Когда стервятники, а когда вороны, иногда орлы, иногда синицы. Никто не знает, какие это будут птицы и почему. И откуда они приходят.

– И никто не знает причину?

Гвендолин покачала головой.

– Если бы только могли предположить.

Хью сощурился.

– А почему кошмар? Это… связано как-то с вашим братом?

– Птицы и стали причиной его гибели… – Гвендолин помрачнела лицом. – Потом случился пожар – я до сих пор не знаю, было ли это связано. С тех пор в его поместье и закрыли вход – горожане уверились, что птицы там и остались. И что если разрешить туда попасть, то многих постигнет участь моего брата.

– Но… это не так? – спросил Хью.

– Я не знаю, – с горечью сказала Гвендолин. – Меня туда не пустили. И не пускают до сих пор. Вы слышали о Роузе хоть что-нибудь до того момента, как познакомились с ним?

– Я слышала от Кипа, хранителя карты, – тихо сказала Меган.

– Старина Кип… – Глаза Гвендолин увлажнились. – Он так заботился о нас – обо мне, и о Роузе… Птицы пришли вскоре после того, как Роуз закончил работу над Картой Марблита. То, что Кип вызвался стать ее бессменным хранителем – это его жест памяти Роузу. Чтобы с этой мозаикой не стряслось беды… Смешно: ведь сам Роуз был уверен, что это будет еще одна площадь для ярмарок и гуляний. Ему нравились ярмарки – а теперь его детище превратилось в музей.

– Кстати о ярмарках, – вдруг вспыхнуло в голове у Бритт. – Роуз сказал нам, что он дремал… А мы его разбудили. Мы сняли покрывало, и он проснулся. И сказал, что он отражение… И не знает, что происходило раньше. А точно таким же покрывалом накрыта карусель на Флауэр-сквер. Это может быть как-то связано?

Гвендолин медленно кивнула. Она была бледна.