Стеклянный крест

— Второе, — похлопывая ладонями по столу, продолжал Гарик, реакции моей он не чувствовал, что возьмешь с душевнобольного. — Будут тебе навязывать старческие идейки — решительно отметай, ты обязан держаться на высоте современных мировоззренческих представлений. С этим тоже ясно?

Я мог бы спросить, перед кем я обязан, но решил не прерывать.

— Третье, — вдохновленный моим молчанием, говорил Гарик. — Держаться на нравственной высоте, не давать воли воображению и скотским инстинктам. Не дергайся, ты прекрасно знаешь, о чем я толкую. Здесь у нас как в аквариуме, все видно насквозь. Не мельтешат ли у твоих дверей разные голенькие фантомашки? Вот видишь, а споришь. Далее. Не приходило ли тебе в голову, что их и подпускают к тебе специально, чтобы проверить на биологизм? Ах, приходило. Ну, молодец, молодец. Здесь как в электронной игре «Супер-Марио», слышал? Давить их надо безжалостно, давить и растирать, иначе до цели не доберешься. Видал, что происходит вокруг? Сплошное соитие, пуналуальный брак, мать-перемать, прямо как озверели. Устроили себе, понимаете, семейные сандуны.

Я вынужден был признать некоторую поступательность его рассуждений. Впрочем, сделал я это молча, чтобы не возбуждать его административный восторг.

— Так вот, и в связи с этим — четвертое, — хлопнув руками по столу в окончательный раз, сказал Гарик. — Надо формировать нравственно здоровое ядро. ОНИ и начинать-то боятся, потому что в кругу таких говнюков не знают, на кого опереться. Главное — помнить ежеминутно, что ОНИ все о тебе знают. Запятнав себя недостойным поведением, ты бросаешь тень и на меня. Все мы тянем здесь общую лямку, надо больше думать о товарищах — и меньше о случках на глазах у мироздания. Возникнут сомнения, чрезвычайные обстоятельства — не колеблясь прямо ко мне. Новичков направлять сюда же, по возможности без промедления, чтоб они не успели нахлебаться. Вопросы будут?

— Будут, — ответил я и не без удовольствия отметил, что по брюзгливому лицу Гарика промелькнула тень тревоги. — Первый: а почему, собственно, ты? Кто тебя назначил?

— Обстоятельства назначили, дорогуша, — с облегчением ответил Гарик. — Нравственную выдержку, по состоянию на сегодняшний день, проявил один только я. Не исключено, конечно, что ядро сколотить не удастся. Но тогда, извини, можно будет сделать вывод, что вы все вокруг меня представляете, так сказать, фоновую группу.

Наглость этого маньяка не знала пределов.

— Больше вопросов нет, — сказал я и поднялся.

— Как это нет? — добродушно ухмыльнулся Гарик. — Первый был, а второго нет? Спрашивай, не стесняйся.

Я подошел к двери, приоткрыл ее, остановился на пороге, обернулся. Гарик смотрел на меня с широкой улыбкой, обнажив свои белые и золотые зубы. Внезапная мысль заставила меня содрогнуться.

— Да, кстати, — изменившимся голосом проговорил я, — ты мою Анюту здесь не видел?

— Твою Анюту? — ликуя, переспросил Гарик. — Это Птунчика, что ли? С ума ты сошел, что ей здесь делать? Будешь звонить — привет от меня передай. Так и скажи: «Дядя Гарий Борисович целует тебя в обе жопки».

Скрипнув зубами, я стерпел, но дал себе слово, что это в последний раз. Я душевнобольной — и не обязан больше терпеть.

— А где здесь телефон? — через силу спросил я.

— Да везде, хоть отсюда звони.

На столе у него стоял плоский, как бухгалтерский калькулятор, телефонный аппарат с автоответчиком, на табло мигал красными цифрами предыдущий набранный номер.

— Или ты будешь предаваться дистанционной супружеской любви? — не унимался Гарик, наслаждаясь моей растерянностью. — Тогда извини, мы стесняемся.

Видимо, я не спросил его о чем-то неприятном, болезненном, и на душе у Гарика было хорошо.

— Ладно, пойду от себя попробую, — сказал я небрежно.

Прикрыл за собою дверь — и побежал.

6