Стеклянный лес

После переезда в Стоункилл Руби по-прежнему оставалась единственной радостью в жизни Сильи и Генри. Только дочь объединяла супругов и делала их отношения похожими на семью. Как и в младенчестве, Руби обожала мать и каждый вечер бежала ее встречать, глядя на нее исполненными глубины глазами, которые так и манили в них заглянуть. Когда-то Силья так же мечтательно смотрела в глаза Генри.

За ужином Силья, добродушно поддразнивая дочку, рассказывала о том, как прошел ее день в большом городе, и расспрашивала, как провела день Руби. Иногда после ужина все трое во что-нибудь играли. Руби особенно увлекла «Монополия», хотя Силья поначалу думала, что девочка еще слишком мала, чтобы понять правила, и считала, что взрослые должны ей подыгрывать. Генри был в корне не согласен с такой тактикой. По его мнению, Руби должна была уяснить, что жизнь состоит не только из подачек и легких выигрышей. Сам он во время игры всегда стремился купить как можно больше дорогой собственности, ибо считал, что только собственность имеет хоть какую-то ценность, и раздражался, когда, подбросив игральные кости, не попадал на желаемое поле, а был вынужден платить высокий налог или вовсе отправляться в тюрьму.

Руби же, как оказалось, вовсе не нуждалась в помощи Сильи и с легкостью разгадывала стратегию Генри. Она словно бы интуитивно чувствовала цель игры и, в конце концов, получала контроль над всем игровым полем. Тогда Генри молча поднимался с пола и отправлялся на кухню убирать со стола оставшуюся после ужина посуду, а Силья, усадив дочь на колени, читала ей книги – «Стюарт Литтл», «Таинственный сад», «Остров сокровищ». Когда же приходило время ложиться спать, Генри сам укладывал дочь в постель, а Силья, оставшись в одиночестве перед камином, вспоминала свои мечты о большой семье, о сыновьях, которыми она так стремилась обзавестись, – сильных и стройных, как Генри. Теперь же ей казалось, что жизнь, которую она представляла, может быть только в кино – в романтических комедиях со счастливым концом, где главные роли исполняют белокурые красавицы и темноволосые завоеватели женских сердец.

Реальная жизнь Сильи не имела ничего общего с этими мечтами. Она была весьма своеобразной и совершенно непохожей на жизнь других семей, недавно поселившихся в Стоункилле. Местные жители не имели ничего против приезжих, но Глассы оставались для них тайной за семью печатями.

Однажды вечером, сидя перед камином и потягивая мартини, Силья поняла, что соседские женщины жалеют их семью, и особенно сильно – ее. Оставалось только догадываться, о чем они говорят у нее за спиной.

Глава 29 Энджи

Нет, это была действительно глупая идея – пригласить мисс Уэллс на ужин, с беспокойством думала я, накрывая на стол. Все необходимое для завтрака и ланча я купила на рынке днем раньше, равно как и банку куриного супа с вермишелью, который подогрела и подала с сырными сандвичами, но про дополнительные блюда не подумала. И уж, конечно, я не ожидала, что у нас будут гости.

Если бы мы находились в Бейлис-Харборе, гости не стали бы проблемой. Там, в доме, где поминают умершего, столы ломятся от еды, принесенной соседями или прислуживающими в церкви женщинами. Я просто вынула бы из холодильника готовое блюдо и отправила в духовку. На кухне же Сильи почти ничего не было.

Я покрошила в консервированный соус «Маринара» не слишком свежую головку лука и зубчик чеснока, лежавшего так долго, что из его сердцевины уже показались толстые зеленые ростки, и поставила вариться спагетти, обнаруженные в одном из шкафов. Включила духовку и, расстелив на столе лист пергаментной бумаги, разложила на нем ломтики хлеба, которые смазала сливочным маслом и посыпала чесночным порошком. Я намеревалась подрумянить их, перед тем как сесть за стол. Стоит ли подать вино? Несмотря на то что в доме Сильи и Генри хранился не слишком большой запас продуктов, бар не пустовал, да и специальная деревянная подставка была заполнена бутылками.

Я почти не употребляла спиртных напитков, но после такого тяжелого дня бокал вина, наверное, пришелся бы весьма кстати. И все же я отказалась от этой идеи, ведь за столом будет сидеть учительница. Лучше подать воду, а после ужина сварить кофе.

Я выглянула в окно и увидела подъезжавшую к дому машину мужа. С наступлением темноты дежурившие возле нашего дома репортеры разъехались, очевидно решив, что на сегодня их миссия окончена, однако я подозревала, что утром они непременно вернутся.

Пол отворил дверь и с угрюмым лицом пригласил гостью войти.

– Мисс Уэллс, – я выступила вперед, – рада видеть вас снова.

Учительница кивнула:

– И я тоже рада вас видеть, миссис Гласс.

Я предложила ей стакан воды.

– Это было бы чудесно, – ответила мисс Уэллс, но Пол тут же предложил:

– Давайте откроем бутылку вина.

Слова мужа должны были прозвучать дружелюбно, однако я расслышала в его голосе грубые нотки. В свою бытность барменом таким тоном Пол разговаривал с надоедливыми посетителями.

Интересно, заметила ли это учительница?

– Вино – это чудесно, мистер Гласс. Благодарю вас, – улыбнулась мисс Уэллс.