Стеклянный меч

– Если мы выпустим всех, в Корросе начнется хаос. Заключенные нападут на охрану и будут прорываться наружу. Чтобы отвлечь внимание стражи, ничего лучше не придумаешь.

Даже Никс затихает, впечатленный этим внезапным и решительным натиском. Он ненавидит Кэла и винит его в гибели своих дочерей, однако не станет отрицать, что план хорош. Возможно, ничего лучше мы не придумаем.

– И еще, – добавляет Кэл, возвращаясь в тень. На сей раз его слова предназначены только для меня. – Джулиан и Сара сидят вместе с Серебряными, а не с новокровками.

О! В спешке я совсем забыла, что их кровь другого цвета. Что они тоже Серебряные.

Кэл продолжает:

– Вспомни, кто они такие и что чувствуют. Они – не единственные, кто видит крах нынешнего порядка.

«Не единственные». Логика подсказывает, что он прав. В конце концов, за короткое время, проведенное среди Серебряных, я познакомилась с Джулианом, Кэлом, Сарой и Лукасом – четырьмя Серебряными, которые оказались не так жестоки, как я думала. Значит, есть и еще. Мэйвен уничтожает их, как новокровок Норты, бросая своих политических противников в тюрьму, где им суждено умереть и исчезнуть из памяти людей.

Кэмерон прикусывает губу, блестя зубами.

– Блоки, где держат Серебряных – такие же, как наши. Они расположены в шахматном порядке, вроде лоскутного одеяла. Один Серебряный, один Красный, один Серебряный, один Красный, и так далее.

– В шахматном порядке, – кивнув, повторяет Кэл. – То есть их разделили. Проще контролировать, проще подавлять. А твой побег?

– Нас выводили на прогулку раз в неделю, чтоб мы не перемерли. Некоторые охранники смеялись и говорили, что от сидения в камере нам придет конец, если мы не будем хоть иногда выходить. Мои соседи еле волочили ноги, не говоря уж о том, чтобы драться. А мне было нормально.

– Потому что Молчаливый камень на тебя не действует, – произносит Ада, спокойно, сдержанно и негромко. Ее голос звучит совсем как у Джулиана – я аж подскакиваю. На долю секунды мне кажется, что я вновь сижу в его кабинете, полном книг, и отвечаю урок.

– Твои заглушающие способности так сильны, что обычные меры не работают. Минус на минус дает плюс. Одна форма подавления против другой.

Кэмерон без особого интереса жмет плечами.

– Ну да.

– Значит, ты ускользнула во время прогулки, – бормочет Кэл, обращаясь, скорее, к себе, чем к другим.

Он обдумывает это, ставит себя на место Кэмерон, представляя тюрьму ее глазами. Так он может придумать, как пробраться внутрь.

– Игри не видели, что ты намерена сделать, поэтому они не сумели тебя остановить. Они охраняли двери? Сколько их было?

Кэмерон утвердительно кивает.

– По одному на каждый блок. Я забрала у надзирательницы пистолет, опустила голову пониже и побежала.

Кранс издает негромкий свист, восхищаясь ее храбростью. Но Кэл не настолько очарован – он спокойно продолжает:

– А сами двери? Их ведь может открыть только магнетрон.

Кэмерон нервно посмеивается.

– Похоже, Серебряные уже не настолько глупы, чтобы доверять кучке магнетронов контроль над всеми камерами и дверями. Там есть выключатель, на тот случай, если магнетрона вдруг поблизости не окажется. Ну или, самое простое, можно запереть дверь каменным засовом.

«Это моих рук дело, – думаю я. – Я использовала Лукаса, чтобы отпереть камеру в Замке Солнца. Теперь Мэйвен принимает меры, чтобы никто не смог этого повторить».

Кэл бросает взгляд на меня – он думает о том же.

– А у тебя был ключ?

Кэмерон качает головой и касается пальцем шеи. На ней черная татуировка, темнее кожи. Это – знак теха, раба фабрик и дыма.

– Я механик. – Она поигрывает своими скрюченными пальцами. – У выключателей есть шестеренки и проводки. Ключи нужны только идиотам.

Кэмерон – та еще язва, но пользы от нее много. Даже я вынуждена это признать.

– Меня призвали, хотя я и работала, – добавляет она, понизив голос.

– Тюрьма, Кэмерон, – напоминаю я. – Не отвлекайся…

– В Новом городе все работают, и нас никогда не брали в армию, даже если мы хотели, – говорит она, заглушая меня, все громче и громче.

Если я продолжу, нам придется перекрикивать друг друга.

– Но тут появились Меры. Это была лотерея. Один из двадцати – среди тех, кому уже стукнуло пятнадцать. Жребий выпал нам с братом. Вот это везуха, а?

– Трехпроцентная вероятность, – шепотом отвечает Ада.

– Нас разделили – меня повезли в Форт-Патриот, в легион «Маяк», а Морри – в легион «Кинжал». Так поступают со всеми, кто доставляет неприятности или хотя бы косо посмотрит на офицера. Легион «Кинжал» – это смертный приговор. Пять тысяч ребят, у которых хватило духу сопротивляться. И все они окажутся в братской могиле.

Я стискиваю зубы. Воспоминание о приказе по армии так и горит в моем мозгу.

– После того как они покинут Корвиум, начнется дорога смерти, путь на бойню. Прямо в Чок, в окопы. Они послали Морри туда, потому что он хотел последний раз обнять маму на прощание.