Стеклянный меч

На меня несется вихрь зазубренных кусков металла. Каждый обломок – крохотный кинжал, сулящий смерть. Но они не успевают вонзиться в мое тело: я чуть ослабляю хватку и скольжу по поручням, пока мои ноги не ударяются об узкий порог камеры ярусом ниже.

– Кэл, нужна помощь! – кричу я, увернувшись от очередного залпа.

Я отвечаю на него молнией, однако магнетрон пригибается и ступает как будто прямо в пустоту.

Металл движется вместе с ним: он словно бежит по воздуху.

К моей досаде, Кэл игнорирует меня и отдирает расплавленный прут решетки. Его спина ощетинивается пламенем, защищая принца от предметов, которые швыряет в него второй магнетрон. Я едва вижу Кэла сквозь языки пламени, но того, что есть, достаточно. Он ужасно зол, и нетрудно понять почему. Он ненавидит меня за то, что я убила тех Серебряных – сделала то, чего он не может. Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда Кэлу, солдату и воину, будет страшно действовать. И теперь он старательно отпирает камеру за камерой, не обращая внимания на мои крики о помощи. Вынуждая меня драться в одиночку.

– Кэмерон, сбрось его! – кричу я, взглянув на свою неожиданную союзницу.

– Да с удовольствием, – рычит она и вытягивает руку в сторону магнетрона, который мне мешает.

Он пошатывается, но не падает.

«Кэмерон слабеет».

Я ползу вдоль камер, едва удерживаясь и цепляясь изо всех сил. Я умею бегать, а не лазать – и почти не могу драться в таком положении. Почти. Острое как бритва треугольное лезвие рассекает мне щеку, оставив рану поперек лица. Другое режет кисть. Ухватившись за следующую решетку скользкой от крови рукой, я не удерживаюсь и падаю с высоты в пару метров. Несколько секунд я пытаюсь отдышаться – и едва успеваю заметить гигантский шип, который летит мне в голову. Я откатываюсь, избежав смертельного удара. Дождем сверху сыплются новые шипы. Приходится метаться по полу, чтобы уцелеть.

– Кэл! – ору я, скорее в гневе, чем в ужасе.

Следующий шип плавится, не коснувшись меня, но разлетевшиеся капли железа обжигают мне спину. Я издаю вопль, когда ткань комбинезона прилипает к шрамам. Ничего подобного я еще не переживала. Хуже только сонар и мучительная кома, последовавшая за ним. Я падаю на колени, и резкая боль отдается в ногах.

Судя по всему, это – еще один мой триггер.

Окно высоко над нами разлетается, и ко мне устремляется молния. Она напоминает фиолетовое дерево, выросшее прямо из бетона. Оно раскидывает ветви по всему блоку Г и подхватывает одного из магнетронов, так что он не успевает даже закричать. Оставшийся охранник побежден, он корчится на последнем островке металла под сокрушительными ударами Кэмерон.

– Джулиан! – кричу я, когда дым рассеивается. – Сара!

Кэл спрыгивает в дальнем конце блока и прикладывает ладони рупором ко рту. Принц не смотрит на меня – он обыскивает камеры.

– Дядя Джулиан!

– Я подожду здесь, – говорит Кэмерон, сидя в дверном проеме верхнего этажа и болтая ногами.

У нее даже хватает нахальства посвистывать, глядя на стонущего магнетрона.

Блок Г такой же сырой, как блок новокровок – и, моими трудами, наполовину разрушен. В центре пола дымится дыра – единственное напоминание о мощи моей молнии. Насколько я могу судить, нижние камеры почти непроглядно черны, но не пусты. Некоторые заключенные подковыляли к решетке, чтобы посмотреть, что случилось. «Есть ли тут знакомые?» Но они слишком худы и измучены. Лица у них почти синие от страха, голода и холода. Сомневаюсь, что узнала бы даже Кэла, проведи он тут несколько недель. Я ожидала, что Серебряных поместят с большими удобствами, но, очевидно, политические заключенные опасны так же, как тайные арестанты с мутацией крови.

– Сюда, – хрипло произносит чей-то голос.

Чуть не споткнувшись о тело магнетрона, я бегу, пусть даже ожоги протестуют на каждом шагу. Кэл ждет меня у решетки, и его руки пылают – он готов расплавить прутья, спасти своего дядю, искупить хоть некоторые грехи.

Джулиан кажется таким же старым и хрупким, как его драгоценные книги. Лицо у него побледнело, оставшиеся волосы поредели, морщины на лице умножились и углубились. Кажется, он даже лишился нескольких зубов. Но ни с чем невозможно спутать знакомые карие глаза и искру разума, по-прежнему горящую глубоко внутри.

Мне не терпится к нему подойти, и я стою совсем рядом с плавящимся металлом. Джулиан. Джулиан. Джулиан. Мой наставник, мой друг. Первый прут гнется, и Кэл выламывает его. Отверстие достаточно широко, чтобы я могла пролезть. Почти не обращая внимания на удушающее действие Молчаливого камня, я помогаю Джулиану встать. Такое ощущение, что он вот-вот сломается, и на мгновение я задумываюсь, удастся ли ему выбраться отсюда живым. Но потом Джулиан сильнее сжимает пальцы и сосредоточенно морщит лоб.

– Отведи меня к тому охраннику, – говорит он знакомым тоном. – И освободите Сару.

– Конечно. Мы пришли и за ней.

Я забрасываю его руку себе на плечо, помогая Джулиану идти. Хотя он намного выше меня, но пугающе легок.

– Мы пришли за всеми.

Когда мы выводим его из камеры, Джулиан спотыкается, но удерживается на ногах.