Стеклянный мост

— Один. Мне не требуется больше, — усмехнулась она, — Мои аппетиты в этом плане ничтожны.

— Мой брачный сезон позади, и сейчас вы интересуете меня как деловой партнер, знающий местные обычаи свежий человек, приятный собеседник, но и только, — уточнил Ежи. Та удивленно приподняла брови:

— Это шутка? Насчет брачного сезона?

— Нисколько. Никогда не понимал страсти людей к совокуплению во всякое время года.

Она снизила скорость и внимательно всмотрелась в него.

— Но вы выглядите обычным человеком.

— Боже мой, опять одно и то же! — поморщился Ежи, — Ну зачем мне вам врать?

Та переключила внимание на дорогу и озадаченно пробормотала:

— Наверное, Оларих, вы в самом деле аутсайдер.

— Именно так, — кивнул хакер, — Не лучше ли будет заехать за вашим уважаемым супругом и посидеть втроем, чтобы не давать ему повода к размышлениям?

— Если вы не против, — пожала она плечами, — то так и в самом деле будет лучше, хотя сказать по правде — он скучный человек и никудышный собеседник. Но я люблю его таким, каков он есть.

Ежи промолчал. Вскоре они подъехали к двухэтажному кирпичному особнячку. С маленького балкона укоризненно покачал головой толстенький лысенький человек в домашнем халате:

— Та, надо же было предупредить, что ты везешь гостя!

— Собирайся, дорогой, мы просто немного посидим в нашем ресторане, — рассмеялась она. Раздражение мужа исчезло, он взмахнул руками и скрылся в загадочных глубинах дома.

— Он у меня поэт, — с гордостью сообщила она, — Ужасный, безалаберный человек, но я его люблю. На планете всего два поэта, и один из них — мой. «Она словно самовнушением занимается, — мысленно вздохнул Ежи, — Так и вдалбливает в свою стриженную голову про любовь и счастье», а вслух промолвил:

— Я уважаю ваши чувства, но позвольте не касаться темы любви.

Сейчас она меня совершенно не волнует. Вот тремя месяцами раньше, тогда — да!

Та засмеялась. Ежи страдальчески вздохнул, сморщился:

— И ничего смешного тут и нет. Для меня, если хотите знать, это как икота, которая донимает раз в год. Как возвращающееся умопомрачение с последующим гормональным похмельем. Так что я могу вам разве что посочувствовать…

… В ресторане Ежи заказал одни мясные блюда в неимоверном количестве, запоздало спросил:

— Может быть, вам хочется что-то другое? Не стесняйтесь. Я почти полгода сидел на одной рыбе в самых разных видах. И, конечно, Та, я совсем не разбираюсь в местных напитках, так что прошу вас помочь с этим.

Она улыбнулась и ласково, как у ребенка, спросила у деревянно сидящего толстяка:

— Это по твоей части, дорогой. Оларих угощает. Что тебе хочется?

— Ну, гулять так гулять, — решился поэт, — Суп из барахолки. И жареного миски. И, конечно, пару графинов этой самой.

Ежи ухмыльнулся в бороду, подумав о Яххе и других рыбаках деревушки — вот где они реализовали бы свою рыбу по крутой цене. Кислота тихонечко прошептал из-за пазухи:

— Угостить бы их балычком копченым, а? Мы бы быстро. На столе еще целая рыбина.

— Я подумал о том же, — беззвучно посмеиваясь, прошептал Ежи, — Смогулия?

— Еще как. — тихо хихикнул Кислота, — В комнату для мужчин.

Ежи деликатным шепотом спросил у поэта о местонахождении комнаты удобств. Тот оттаял, заулыбался, кивком головы указал на двери в холле одноэтажного строения, отделенные зеркальной стеной от ресторанного зала.

Хакер извинился и вышел. Он уже открыл дверь «комнаты уединения», и вдруг сквозь стекло увидел потрепанного бритоголового парня снаружи заведения.

Ноги сами вынесли его навстречу:

— Какими судьбами?! Салах…

— Тише! — взмолился Салах, — Я тебя не узнал. Кто ты?

— Таргонский корабль, Зверь. Где спят маслопупы? — осторожно напомнил Ежи. Салах вздрогнул и жадно всмотрелся в бородатое лицо:

— Ты?! Как ты здесь?…

— Тише! — буркнул хакер, — Неважно, как. Идем со мной.

— Идиот! — прошипел Кислота. Ежи нервно дернул головой. Кислота умолк. В комнате для мужчин еще мерцал столб Сети. Ежи втолкнул в него растерянного змееныша:

— Идем. Безопасное место, выспишься и поешь, пока я решаю свои дела. Вернусь — поговорим.

Салах растерянно оглядел деревянную комнату и глотнул голодную слюну, видя большую миску жареной рыбы.

— Закройся, лопай и спи, — сказал Ежи, беря со стола балык вместе с пергаментом, на котором тот лежал, — Будут стучать — не отвечай. Я к вечеру приду. Все ясно?

— Но как ты это делаешь? — растерянно огляделся Салах и сел на табурет.

— Пока некогда болтать, — сказал ему Ежи, — Да, в кувшине домашнее пиво, угощайся, — и шагнул в столб Сети, запихивая за пазуху обернутую пергаментом рыбину.

— Этот мальчишка теперь будет трепаться по всем портам, — прошипел Кислота, — Ты соображаешь, что ты делаешь?

— Не будет, — отрезал Ежи, — Ты прав — Салах просто мальчишка, перепуганный и голодный. Смог бы я жрать в три горла, если бы знал, что он стоит и смотрит, а? Я хакер, но не скотина, дорогой Смог. И еще одно: если б я ему дал денег, то он бы точно напился, размяк и начал трепаться. Причем именно там, в порту, в Киннарре. Что было бы хуже?