Стеклянный мост

Это у него получилось красиво, как балет в Большом Театре.

— И все-таки как ты это делаешь, Алекс? — спросил Макс, — Я сто раз это видел и тысячу раз пробовал повторить, но тут какой-то фокус!

— Прсто я профессионал, — прокомментировал Лис, — С детства тренируюсь. Ну, с прибытием!

Только тут Ежи сообразил, что имеют место четыре стопочки, а на дверях кабачка уже висит некая табличка.

— Кстати, — заметил он, — Я что-то не понял насчет горчицы, которую ты поминал.

— Ну, должен вас предупредить, горчица у нас крепкая, — заметил Макс, выбирая микроскопическое сооружение из хлеба, сыра, ветчины и чего-то еще, нанизанных на специальную шпильку. Лис молча подвинул Ежи керамический горшочек, закрытый крышкой. Ежи открыл крышечку и с удовольствием вдохнул аромат, такой же едкий и родной, как слезоточивый газ «Черемуха»:

— Ух, хорошо дерет! Да, под такое можно многое себе позволить!

— Где жил? — по-свойски спросил Лис, — Не в Сибири?

— Поблизости от нее, — обтекаемо ответил Ежи, густо намазывая хлеб «русским деликатесом». Ришар иронично покосился на толстый слой, почти равный хлебу и чихнул. Они наконец выпили, ледяная водка пилась легко, проваливаясь в горло, как вода и только в желудке загорался пожар.

— Поблизости — это не в Приморье ли? А то… Может, мы — земляки? — пояснил свой интерес Лис.

— Ну, примерно так, — покладимто согласился Ежи.

— Лис, у него, наверно, есть причины не говорить, кто он и откуда, — осторожно вставил Француз, — Представь, я тоже не знаю этого.

— Ну, вообще это, конечно, твое дело, — пожал плечами Лис, — Я вот был капитаном маленького буксирчика на острове Сахалин. Есть там такой городок — Невельск называется, и звали меня тогда Леха Кучкирдин. А у тебя, — Лис утвердил обвиняющий перст в воздухе, — У тебя имя не русское. А водку пьешь и жрешь горчицу как правильный чел. Да и борода — тоже. Непонятно, оттого весьма даже подозрительно!

— Ну, в России живет много всякого народу, прям как в Америке, — отмахнулся Ежи, — Утешься, моя фамилия не Чикатило. Просто мне часто приходится менять шкуру по роду занятий. А врать сегодня нет настроения.

— Максимилиан! — окликнул из кухни женский голос, — Максимилиан, поросенок готов! Он вот-вот начнет подгорать!

— О! Бегу!!! — Немец вскочил и понесся на спасение.

— Да бог с ними, с твоими занятиями, — отмахнулся Лис, — А по Рейтингу ты высоко, что значок не носишь?

— Карррамба! — наконец-то вымолвил Ежи, переводя дух после горчицы, — Ну, у меня не то третий, не то четвертый Рейтинг. Не помню. Ты что, подавился? Француз, тресни его по спине!

— Обойдусь, — сипло сказал Леха Кучкирдин по кличке Бледный Лис, — Ни хрена себе! Ты слышал, какое чудо есть во Вселенной — пилот, не помнящий свой Рейтинг! Иван, не помнящий родства — этим никого не удивить, но чтобы Рейтинг? Этьен, быть ему Элитой, если раньше не вырвут яйца за нахальство.

— Уже пытались, и не только за это, — спокойно кивнул Ежи, — Но пока что не получается. Горчицу не ты учил делать?

— Не я, — замотал головой Лис, — Его батя в плену был в Сибири, там плохому и научился.

Тут в дверях кухни появился Макс, с театральной скромностью неся огромное блюдо с поросенком. Лис продудел губами бравурный марш, пока Ежи и Француз расчищали место посреди стола:

«Мы пилоты — молодцы,
Любят нас красавицы,
Не сдадимся никогда,
Федерации ура!»

Затем Лис понюхал аромат, исходящий от поросенка и экстатически застонал:

— Макс, это делал не ты. Я знаю, кто это делал. И я бы отбил у тебя Магду, если бы не разрушил этим всю твою коммерцию! Ну как не поцеловать ручку майне либер фройляйн, ручку волшебницы, сотворившей это чудо!

Ежи увидел, как Магда появилась из кухни, одергивая передник.

Выглядела она настолько обыкновенно, что Ежи сразу заподозрил — кулинария ее единственный талант. Очевидно она уже привыкла к такой реакции пилота Лехи на свою кулинарию. Затем Лис довольно легко уговорил Магду выпить с ними за ее искусство.

— Вам повезло, — заметила Магда, — Поросенок был уже готов, оставалось только разогреть.

— Алекс, не спаивай мою жену.

— Ни в котором разе! — серьезно ответил Лис, — Но я так редко здесь бываю, что от одной рюмочки она спиться никак не может.

Около часу они продолжали сидеть в том же духе. Макс немного покраснел от выпитого, Леха оставался, как он выразился, «в ровном, твердом градусе», а по Ришару вообще не было видно, пил он или нет.

Когда за стеклянными дверями кабачка совсем стемнело, Ежи сказал:

— Ребята, я вас ненадолго покину. Выйду подышу.

— Только не теряйся, — серьезно попросил Бледный Лис, — А ведь славно сидится, а?

— Славно, — подтвердил Ежи, — Кто из вас открыл это заведение?

— Где уж нам! — скорбно воздел руки Лис, — Нет, дело было иначе.