Стеклянный самолет

— Не профессионально, Ростова, работаете, — бушевал генерал, — как это вам только в голову такое могло прийти — ляпнуть про Тетерникова?

— Я подумала…

— Ах, вы подумали? Ну хорошо, что вы еще сами пытаетесь думать! Ладно. Стенограммы допроса я читал. Многое встало на свои места. В принципе ничего страшного не случилось. Как только к Тетерниковой пустят врачи — продолжите. Вы вроде нашли контакт и нужный подход. Меня интересует в первую очередь, где сейчас находится архив и прорабатывайте немецкий след, черт вас возьми! Если нужна помощь с архивной информацией сразу ко мне, я подпишу все необходимые запросы. Да, Ростова, не забудьте про возможную связь Урбонас-Тетерникова. Все. Идите.

Москва, Лефортово, медсанчасть, ноябрь, наши дни

— Как вы себя чувствуете? — спросила я сразу с порога.

— Спасибо, намного лучше, — тихим слабым голосом ответила Тетерникова.

— Я вот тут вам принесла витаминов, — поставила я на тумбочку пакет. — и врач сказал что у вас был гипертонический криз. Раньше вы страдали повышенным давлением?

— Нет, не страдала, наверное, всему виной возраст и нервы. Вы когда сказали про Леву перед глазами все поплыло. Думала упаду. Но теперь все в порядке мы можем продолжить.

— Спасибо за понимание. Дело не терпит отлагательств. Речь идет о безопасности государства.

— Напомните, на чем мы остановились?

— На том, что Тетерников с Ильиным начали работать над созданием самолета-невидимки. И на Каменева пришла анонимка.

— Да. Так вот. Новую модель испытывали где-то под Воронежем. Там все прошло совсем не так, как ожидали. Самолет И16 м взлетел пропал и не вернулся. Каганович был в ярости. Он уже доложил Сталину о полном успехе эксперимента. Тетерников очень переживал, много пил и говорил, что всему виной неполный или неправильный перевод и все время проводил на работе. Я не знаю что там у них произошло на самом деле, но вскоре Ильина арестовали. Из конструкторского бюро Каменеву позвонила его очередная пассия, — поджала губы Маргарита Петровна, — и предупредила. Раньше он никогда не носил с собой оружия, а тут не расставался с пистолетом ни днем ни ночью. У него был наградной. До этого он держал его сейфе. После того как арестовали Ильина, он перевез ко мне все свои рабочие бумаги и главное — перевод скифского текста. Но он был не полный. Каменев все никак не мог его закончить. Вскоре он заметил за собой слежку и перестал ездить в Большой Гнездниковский. А потом, — Тетерникова заплакала, — потом он застрелился. А через десять минут после того рокового выстрела в приемную зашли НКВДэшники с постановлением на обыск и арест.

— Скажите, вы не знаете, а к Каменеву никто не заходил непосредственно перед выстрелом?

— Заходил. Но я не видела кто. Девчонки сказали какой-то капитан из НКВД.

— Капитан? — хорошо. А в приемной был кто-нибудь? Секретарша или посетители?

— Тоня, это секретарша Каменева мне потом рассказывала, что этот капитан зашел к профессору. Они поговорили минут пять, а потом этот посетитель вышел в приемную и попросил принести две чашки кофе. Селектор почему-то не работал. Она вышла из приемной и вот.

— А капитан куда делся?

— Тоже вышел, наверное, там такая паника началась, а тут еще НКВДэшники приехали обыск производить, а там труп.

— Понятно. А что было дальше?

— Вечером мне в дверь позвонили. Я открыла. Мне сунули в нос какую-то бумагу, сказали, что это ордер на обыск и арест. Я плохо помню. Я была беременна, на восьмом месяце и вся эта нервотрепка…

— Вы почувствовали себя плохо?

— Да. Они приказали мне одеться, спуститься вниз и ждать их у подъезда.

— Вам не показалось это странным? Обычно находят понятых и обыск проводится в их присутствии, а присутствие хозяина квартиры также обязательно.

— Показалось, но я сама им сказала, что мне не хватает воздуха. И потом куда бы я делась от них с таким животом?

— И они, такие добрые, выпустили вас одну из квартиры. Вам известно что обыск и арест такие же следственные действия, как и прочие? Ладно проехали, что было дальше?

— Я вышла к машине, поискала глазами «воронок», но не увидела и, решив что машина стоит на улице Горького, хотела уже выйти туда. Но тут подъехала черная легковая машина и остановилась у другого подъезда. Я еще подумала — за кем-то еще приехали. Оттуда вышли трое и переговорив с дежурной по подъезду направились ко мне.

— А дальше?

— А дальше, их старший рыжий с нерусским говором, прибалт, наверное, остался со мной на улице. Потом я узнала, что фамилия его Урбонас. А те двое, приехавших с ним вошли в подъезд. И почти сразу раздались выстрелы. Капитан засунул меня в машину, а сам тоже бросился в подъезд.

— Хорошо. Урбонас бросился в подъезд, а что было потом?

— В квартире он открыл окно и сверху позвал водителя. Как только водитель зашел в подъезд раздался еще один выстрел и почти сразу из дома выбежал Урбонас, сказал мне, чтобы я молчала, как рыба и пошел вызывать своих.

— То есть иными словами вы хотите сказать, что Урбонас застрелил водителя?

— Ну не сам же он застрелился?

— Вас потом спрашивали, как все было?

— Да.