Стеклянный занавес

И Валя с раздражением вспоминала разговор Горяева по телефону о том, что фирма «ПОСТЕРпаблисити» разошлёт семь миллионов писем в двадцати шести модификациях различным группам населения.

Позвонила Ада:

– Ну, Лебёдка, пару дней предвыборного курорта, и снимаем «эх, полным-полна моя коробочка» от ксерокса!

– Там не курорт.

– Катька не звонила? У неё интеллектуальное изнеможение. Как бы начиталась Агаты Кристи, устроила детективное расследование.

– Ты слышала про Плошкина?

– Хозяин фирмы «Вкуснятина». Милейший бандюк.

– Он в губернаторы собирается?

– Уже не собирается. Пошёл в Кремль перетереть, там ногой топнули, он и смылился. А тебе зачем?

– Так…

Денис вёз её на вокзал, рассуждая:

– Российский народ проголосует за сто восемьдесят восемь сантиметров и рык Ельцина. Русские снова видят себя большими и могучими, им нужны мощные цари, ведь тотемное животное у нас медведь.

Валя не поняла слова «тотемное», решила не уточнять. Они впервые расставались на несколько дней и боялись об этом говорить. И молча стояли на платформе, обнявшись.

Организаторша поездки ждала с билетами в СВ. Она была унылой внешности: косоглазая, с жидкими волосами, кажущимися вечно немытыми.

– Я – поэтесса Ирина Кунакова. Счастье, что вы едете в город, где я столько лет распространяю культуру! – заговорила она, театрально подвывая. – Не представляете, как за эти годы изменилась страна и как трудно стало зарабатывать нам, людям, продающим воздух времени…

«Продавать воздух времени? Какая странная самореклама», – подумала Валя.

– Читала вашу биографию, мы обе из глубинки. У таких, как мы, есть представления о провинциальной порядочности.

– В Москве меньше порядочных?

– Я, как и вы, прошла сквозь фильтры столичных испытаний. Асфальтовый каток столицы каждый день расплющивал меня в бумагу…

Она была примерно Валиного возраста, но разговаривала как девочка из музыкальной группы, несущая пургу на интервью. И Валя решила побыстрее лечь спать, чтобы не слушать это всю дорогу.

Щебеча о своем поэтическом предназначении, организаторша всё время искала, что бы засунуть в сумку: Валин пакетик с умывальными принадлежностями, выдаваемый проводницей, Валино печенье со стола, Валины одноразовые тапочки для поезда.

Было и жалко её, и противно, но Валя уговаривала себя, что ещё недавно выглядела такой же карикатурной деревенщиной, хотя и не зарилась на чужие тапочки.

– Послушайте мои тексты песен, у вас столько знакомых певцов! Мне, как матери-одиночке, сложно пробиваться в столице. – Она включила маленький диктофон, перекрикивавший бойкими текстами грохот поезда.

– Своеобразно, – отозвалась Валя после третьей песни.

– Тут ещё пять песен, надо слушать весь цикл! – обрадовалась организаторша.

– Я устала.

– Но вы покажете это исполнителям?

– Подумаю, кого это может заинтересовать.

– Рассчитываю на вас. Моему ребёнку нужна дорогая медицина, – произнесла организаторша с правильной интонацией.

Вале стало стыдно перед ребёнком организаторши. Современным певцам ведь всё равно, что петь, слов не разобрать, а эта профессионально несчастная хотя бы вылечит ребёнка.

– Спокойной ночи! – пожелала Валя и отвернулась к стене, чтобы закончить диалог.

– Чуть не забыла, о визите узнал клуб местных бизнес-леди, хотят с вами встретиться и ведут финансовые интриги! Звонили, что не развешены афиши, – пожаловалась Кунакова.

– И что? – пришлось к ней обернуться.

– Билеты на встречу с вами не проданы. Простите, что погружаю вас в прозу жизни, но гонорар может уменьшиться. Я рыдала, узнав про афиши…

– Мой гонорар будет таким, о каком договаривалась, – отчеканила Валя, всё-таки она прошла школу войны с Рудольф.

– Я не должна приподнимать перед вами занавес. Мне просто изменила сдержанность, выношенная, как позиция, – залепетала организаторша.

Валя не умела говорить таких текстов, не понимала, для чего другие этому учатся, но так нагло её ещё никто не обещал обокрасть.

Дело было не только в деньгах, хотя они теперь означали новую квартиру, благополучие Вики и малыша, а в том, как наработанно нагло вела себя организаторша. Она же не знала, что Валя договорилась о сумме с Горяевым.

Утром Кунакова сверкала нижним бельём довоенного образца и жадно пила чай. Вале стало стыдно своей успешности, и она отдала организаторше свой завтрак в пластмассовой коробке под предлогом диеты.

– Народ вас тааааааааак ждёт! – подольстилась организаторша. – Народ нуждается в вас… как в любовной лирике!

И в Валиной голове снова сверкнула её фраза «торговать воздухом времени».

– Имейте в виду, клуб бизнес-леди – это сборище жён местных бандитов, – предупредила Кунакова. – Они с гостиницей вашей мутят, хотя я заказала отличный номер. Надеюсь, у вас будет время послушать про мою жизнь – в ней собраны все веяния века! Я не менее острое воплощение русской женской судьбы, чем вы. Прожила разные жизни в трёх слоях пирога страны: в деревне, маленьком городе и в Москве.