Стеклянный занавес

– Важно, что вы расставили акценты, – объявила Кунакова.

Гостиница называлась «Волжский утёс», представляла собой солидное старое здание, а номер метров в сто выглядел нереально.

Огромная гостиная с белыми кожаными диванами вокруг псевдоантикварного стола человек на двадцать. Не менее помпезная спальня и телефонные аппараты в стиле ампир в гостиной, спальне, ванной и на мраморном столике возле раззолочённого унитаза.

– Он в городе называется президентский! – заметила Петушкова. – В баре разные напитки, но если пьёте что-то особенное, скажите, найдём. В холодильнике орешки, фрукты, соки. Люба – хозяйка – велела, чтоб по первому требованию носили любую еду из ресторана. А если за еду или услуги денег дадите, она обидится!

– Берёте на себя питание?! – откликнулась организаторша. – Видимо, я не поняла вашего благородного порыва. Согласна на гостиницу и на вашу помощь!

Оставшись одна, Валя бродила по номеру. Никогда в жизни ей даже временно не принадлежало столько пространства.

Примерила себя к ванной и покривлялась в туалете перед зеркалом во всю стену, изображая чиновника, болтающего по телефону с золоченного унитаза. Приняла душ, подкрасилась, выпила соку.

В половине второго спустилась к Петушковой в холл возле администратора.

– Кофе? – спросила Людмила и щёлкнула пальцами.

И им тут же подали кофе с пирожными. Время шло, Петушкова рассказывала о клубе бизнес-леди, а её секретарша безуспешно обзванивала город в поисках хоть каких-то координат этой Кунаковой.

Короче, на чаепитие в ресторан одной из «клубных» поехали без организаторши. Длиннющий стол ломился от всего, что вырастил край и намудрили местные повара.

С двух сторон царственно восседали хозяйка ресторана и хозяйка гостиницы, приютившая Валю. Первая была намассированной, короткостриженой брюнеткой, отравленной ежедневной борьбой с целлюлитом.

А вторая – кустодиевской красавицей, килограммов на сто, в необъятной шали в пионах, эдакая царь-баба. Петушкова успела шепнуть Вале, что пару лет назад гостиничная увела мужа у ресторанной, но это прошло мирно.

Остальные членши клуба сидели по обе стороны стола, судя по всему, в самых своих вечерних платьях, так что от стразов болели глаза.

Чаепитие состояло из многоразовой перемены блюд, рассказов о бизнесе и жалоб на мужиков-бездельников. Причём гостиничная и ресторанная жаловались практически хором, видимо, общий муж одинаково достал обеих.

– Пироги просто рассыпаются во рту, – похвалила Валя. – А чем занимается ваш клуб?

– Кто детские дома опекает, кто нищих стариков кормит, – ответила ресторанная.

– Сделали программу поддержки женщин из малого бизнеса. Лекции про основы предпринимательства, – дополнила Петушкова. – Помогаем бизнес-планы писать.

– А вам кто помогал? – спросила Валя.

– Нам помогал «голод – не тётка», – вздохнула гостиничная. – Я в этой гостинице директоршей была, пришли бандиты, нагнули. Потом они друг друга перестреляли, а никто, акромя меня, гостиничного дела не знает. Акции под себя и подтянула.

– Глаза боятся – руки делают, у меня вот рынок, – сказала пожилая женщина с учительским пучком. – Делили его, делили с чёрными, под ментов встала, лишних вычистила.

– Шведки приехали учить, как мутить бизнес. Надо, говорят, сделать маркетинг. А мы им, роднульки, у нас главный маркетолог – смотрящий! – засмеялась ресторанная.

– Не скажи, Лена, они про старших сестёр хорошо придумали, – возразила гостиничная. – Когда крутая тётка шефствует над девчонкой. У меня вот Тонька двадцатипятилетняя киоск сделала, а ей стали кислород перекрывать. Я людей послала – всех построила. Теперь Тонька хочет киоск продавать, прачечную делать! Передачку про нас снимите!

– Я ведущая, а не продюсер.

– Так скажите, кому лаве заносить, – подмигнула ресторанная.

– Последний раз снимала про изнасилования, – сказала Валя, чтобы не отвечать на вопрос.

– Неужели пропустят? – удивилась гостиничная.

– Цензуры больше нет, – напомнила Валя.

– Это ж круче, чем цензура. Это ж мужикам в зеркало посмотреться, увидеть кучу-малу свиней!

– Не все же насильники, – заступилась Валя за мужчин.

– Да большинство! А как бабки да матери жили?! – воскликнула гостиничная. – Я с первым мужем как мучилась! Начальник автобазы, большой человек по тем временам. Через день бил да насиловал. Весь город знал, а мать с бабкой мне – от родного мужа терпи! Да мою дочку кто пёрышком ударит, в асфальт закатаю!

– А как избавились?

– Повезло – к молодке сбёг. Сама не ушла – дура была, – махнула она рукой. – Это теперь, когда ползадницы из гроба торчит, защищаться научилась.

– Так ты раньше тростиночкой была, а теперь к тебе и подойти страшно, – хихикнула ресторанная.

– Твой-то не побоялся, – ответила гостиничная, и все прыснули.

– Я его сама тебе подсунула, – подмигнула ресторанная.

– А как у вас на коробку из-под ксерокса среагировали? – спросила Валя.

– Их базары, мы не при делах, – пожала плечами ресторанная. – Сами коробками таскаем.